Нигилисты - страница 18

…Они знакомы были лет десять, еще с того времени, когда Петрович, завершил карьеру «следака». Начальство его контракт не продлило, не желая выглядеть дураком на фоне хваткого Петровича. Стоило ему взглянуть на человека, и он понимал его суть. А потом задавал неудобный вопрос и – готово: «Сколько будет шестью девять?» – «Пятьдесят четыре» – «Ну, и скажи теперь, что ты не еврей?..» Так оно и было! Еврей.

Не то, чтобы он ловил евреев, но в качестве примера.

С такими способностями Петрович был нужен всем, и стал чем-то вроде частного детектива без патента и налоговых отчислений. Помогал.

Поговаривали, что при нем не стоит разговаривать, но это уже злопыхательство.

Понимая, что на новой работе «всякое может случиться», он решил подтянуть физическую форму – подкачаться, набраться приемчиков, чтобы отбиваться в случае чего от врагов. Илья тогда уже спортивную карьеру закончил и подрабатывал инструктором рукопашного боя в этом же зале. В основном следил за отработкой ударов, за черной работой на ринге и у снарядов, чтобы молодежь не филонила. Стратегию и тактику подготовки вел тренер, а он был только на подхвате. Если спрашивали что-то – говорил, а без этого с поучениями не лез.

Петрович спрашивал. Так и познакомились поближе.

– Да, Илья, гарная дивчина, – оценил Петрович Саманту. – Что у тебя с ней?

Илья на секунду запнулся. Все же Петрович мент бывший, и вообще в таком деле лишние уши…

– Да ничего. Переписываться хочет.

– Ну, как знаешь.

Все сразу он понял, но видел, что Илья говорить правду пока не желает. У правды (не вдаваясь в изотерику) свое время и свое свойство: ее должны знать либо все, либо один. А без этого начинаются проблемы.

– Ты ее пробить как-то можешь? А то не приведи бог сидит какой-нибудь говнюк и льет мне сало в уши.

– Можно, давай-ка сюда… – Петрович выбрал самый яркий и открытый снимок Саманты и запустил его к себе в комп.

Оглушительно гавкнула собака.

Илья вздрогнул от неожиданности.

– Где это у тебя?

– Здесь.

Петрович показывал на компьютер. Он был явно смущен.

– Зачем?

Петрович развел руки в стороны, недоумеваю, мол, и извиняюсь за гавканье, но:

– Выходит так, что защищен твой снимочек. Очень хорошо защищен.

– А громко так – зачем?

– Так вышло.

Почему, в самом деле, такое оглушительное предупреждение и почему Петрович тоже вздрогнул?

Не ждал такого баса.

– Все? – Спросил Петрович. – Больше ничего?

– Все.

– Тогда по бокалу?

Илья вздохнул.

– По бокалу?.. А сейчас не можешь глянуть?

– Нет, дело одно закончить надо. Тут, видишь, еще защита…

– Дааа, от тебя защитишься.

– А вот завтра я свободный весь день, так что… Или так прям тебе горит?

– Нет.

– Ну, вот. По бокалу?

– А на бокалы есть время?

– Это святое. Освежить организм.

Почему-то он не хотел заниматься Самантой прямо сейчас.

Пошли на кухню. На столе появилась рыба, сыр хвостами, колбаса сухая…

– Ночь же уже…

– А тебе что, к восьми на работу? – Скептически оценил его заботу о «ночи» Петрович.

– Ну, а если и так?

– А если и так, то все равно – еще не глухая ночь, выспишься. Кроме того, у вас в гараже трубы прорвало, еще дня на три простоя… А что вы будете с тем «Фордом» делать? Весь кипятком залило…

– А ты откуда знаешь?

– Я все в этом городе знаю, – Петрович разливал темное пиво из «трешки», – свеженькое… собака… Пьешь Ирландский Эль?

– Собираюсь бросить.

– Ну вот, пока не собрался – давай…

Пена поднималась по верхней губе к самому носу. Илья сдувал ее. Петрович смачно облизнул.