Нигредо. Колдун и Гром - страница 16

– Не обращай внимания. – Усмехнулся мужчина.

Аллирин как можно аккуратнее работала ножницами, вложив в это все свои способности. Леди Гром не умеет и ровною косичку ученице заплести, уж тем более подстричь, что хорошо видно по ее слегка рваной прическе, которая стала торчать в разные стороны после горячей бани.

– Я закончила. Кажется, ровно. – Алхимик оценивает свою работу смотря с разных ракурсов. – Чуть ножницы не поломались.

Прахтусс слегка усмехнулся:

– Благодарю, душенька.

Алхимик не видела его улыбки но, голос прозвучал мягко, даже задорно.

– Я могу идти?

– Если хочешь, можешь остаться. – С легкой насмешкой пошутил мужчина.

– Я пойду, – фыркнула алхимик, выскочив из бани.

Змедрик впервые за долгое время посмотрел в зеркало и буквально остолбенел. На него из отражения смотрело нечто, что можно было бы назвать «энфом», только если прищуриться и посмотреть с большой натяжкой. Три глубоких шрама пересекали его правый глаз – память о когтях, которые оставили эти метки. Лицо, заросшее бородой до такой степени, что оно больше напоминало куст, чем лицо. Волосы, спутанные и торчащие во все стороны, напоминали старое птичье гнездо, в котором, возможно, даже жили какие-то существа.

– Кто ты такой? – Спросил он свое отражение, почти всерьез ожидая ответа.

Он наклонился ближе, изучая свое лицо, как будто впервые увидел его. В какой-то момент он не выдержал и тихо рассмеялся:

– Ну, здравствуй. Видимо, ты решил проверить, как далеко можно зайти в превращении в пугало. Эксперимент удался.

***

На пороге стоит не старик Змедрик Прахтусс, а удивительно молодой мужчина. Он полностью избавился от бороды и всей щетины, которые когда-то закрывали собой обзор на изящные острые скулы и слегка пухлые губы. Один серебристый глаз сияет холодом, второй скрывается за шрамом, который теперь, на чистом лице, кажется еще глубже, придавая облику мрачную харизму. Прямые брови и нос, грамотно завершают образ гордого и воинственного, казалось бы, аристократа. Черная рубаха с высоким воротом, прилипшая к влажному телу, подчеркивает его фигуру, но нелепая мешковатая накидка рушит впечатление.

Аллирин ощутила странное смешанное чувство – удивление, недоумение и даже раздражение. Красота? Да, без сомнений. Но в ней было что-то настораживающее, почти отталкивающее. Это совершенно другой энф – моложе, сильнее, опаснее. На мгновение ее охватило восхищение, но тут же вспомнилось отрезвляющее чувство: красота – лишь оболочка. Слишком чужой, слишком непредсказуемый.

Видимо, колдун заметил что его разглядывают, и отвернулся, бесшумно пройдя вглубь комнаты.

– Хорошее мыло, – сказал он.

– Я бы сказала, даже слишком.

– Приму это как комплимент, – ухмыльнулся черноволосый.

– Как будет угодно. Колдуну не нужна помощь с ранами?

– Нет, благодарю, все в порядке.

Он отказался от пирога, и девушка искренне не понимала его сущности, которая не питались очень долгое время, ужасающе долгое время.

Аллирин медленно перевернулась на бок, укрываясь потеплее потертым шерстяным одеялом. Маленькая комнатушка была едва освещена тусклым светом луны, пробивающимся сквозь щели в ставнях. На соседней кровати лежал Змедрик, его ровное дыхание было едва слышно среди ночной тишины. Всё казалось спокойным, почти уютным. Но вдруг комнату словно окутала зловещая тяжесть. Аллирин почувствовала, как холод пробирается к ее телу, хотя одеяло всё еще прикрывало ее. Она попыталась открыть глаза, но веки будто что-то держало. Из темноты послышался шорох, как будто что-то огромное двигалось с невероятной осторожностью. И в тот же миг над кроватью появилась костяная рука. Огромная, черная, неестественно длинная, она протянулась к Аллирин, ее когти блеснули в лунном свете. Сердце застучало в груди. Девушка дёрнулась, чтобы закричать, но звук застыл в горле. Тело не слушалось. Когти приблизились, почти касаясь ее лица, и в этот момент Аллирин судорожно вдохнула, словно вырвавшись из цепей.