– Митагава-сан! – нахмурился царевич. – Не смей оскорблять моего друга Лао!
Кусика благодарно на него посмотрела. Самураи в смущении уперли взгляды в землю. Сёгун в гневе на них заорал:
– Дармоеды! Вашему господину дерзят, а вы и ухом не ведёте! – Затем совершенно спокойно обратился к царевичу: – Я согласен, Василий-сан. Но с условием.
– С каким еще условием? – насторожился царевич. – Я обезоружил твою охрану – это и было условие. Или забыл?
Сёгун кивнул.
– Я дал слово, и оно крепче гранита. Но я обещал отдать Кусику за тебя, а не за этого… императора Лао. Разве не так? – Глаза сёгуна лукаво блеснули. – Если ты женишься на Кусике сам – клянусь Буддой, мы ударим по рукам хоть сию минуту.
Василий в досаде пнул ногой камешек.
– Эх, не слушаюсь я умных советов! Ладно, Митагава-сан, говори свое условие.
Зыркнув по сторонам, сёгун приблизился к царевичу вплотную и тихо произнес:
– Достань мне янтарную шкатулку индийского раджи Калисингха.
Самураи вновь взвыли:
– У-у-у! – Но теперь это походило на стон.
– Как ты можешь, отец?! – вырвалось у Кусики.
Митагава запальчиво возразил:
– Ничего особенного! Такой могучий воин с этим справится!
Один из самураев оторвал взгляд от земли.
– Но, господин, с раджой Калисингхом никакое воинское искусство…
– Заткнись! – гаркнул сёгун. – Василий-сан волен отказаться. Если у него кишка тонка, мы разойдемся каждый при своих.
Вздохнув, царевич обречённо уточнил:
– Мне теперь что ж, в Индию пилить?
– Зачем? – Сёгун похлопал его по плечу. – Из Индии этого раджу с треском выперли.
– За кровавые колдовские обряды, – с дрожью в голосе ввернула Кусика.
А сёгун невозмутимо продолжил:
– Теперь он у нас тут обретается. На окраине города, в неказистом домишке.
– К домишку этому никто из жителей на пушечный выстрел не подходит, – встряла опять Кусика. – Василий-сан, не рискуйте жизнью ради… ради меня и…
– Закрой рот! – прикрикнул на дочь сёгун. – Сердце воина не ведает страха. Героя не остановят причитания женщин и воронье карканье.
Василий криво усмехнулся.
– Мастер ты подначивать, Митагава-сан. Но дочь у тебя лучшая в мире.
– Да, – кивнул сёгун, – думаю, она стоит янтарной шкатулки.
– Она стоит большего, – сказал царевич. – Она стоит моего друга Лао. Давай адрес этого Калисингха.
Обрадованный сёгун объяснил ему, как разыскать дом опального индийского раджи, и милостиво разрешил:
– Не торопись. Неделька-другая роли не играет.
– Никаких недель, – отрезал Василий. – Решу твой вопрос за день. Вот где мне эти приключения! – Он чиркнул пальцем по своему горлу. – Поехал за одним делом, потом возникло другое, теперь вот уже третье, и конца не видать. Так что затягивать не будем, Митагава-сан. Готовь дочь к отправлению в Китай. – С этими словами царевич развернулся и зашагал прочь.
За спиной его сырым туманом повисло молчание.
Солнце меж тем, набрав силу, осушило лужи и метало свои лучи-стрелы куда ни попадя. Конь Василия-царевича лениво щипал травку, а волчица – высунув от жары язык, лежала в тени дуба.
– Ну как, отдали тебе девушку миром? – ехидно осведомилась она. – И где ж ты прячешь императорскую невесту? В карман, небось, положил?
Василий смущенно теребил конскую гриву.
– Ева, не прикалывайся. Если б начать все сначала, я поступил бы точно так же.
– Ясно, – кивнула волчица. – Вместо дочери сёгуна ты получил новое задание.
Царевич готов был сквозь землю провалиться.
– Лично тебе, – сказал он, – участвовать не обязательно. Лежи тут, отдыхай… Я сам разберусь.
