Он тяжело вздохнул, взъерошил пятерней прямые пряди волос и сказал:
- Шла бы ты... спать, сестра, блин! Достала, сил нет! И еще... не лезь к Мириам, а?
- А то что? - задохнулась я до очередного приступа злости.
- А то... А то женюсь на ней, и ты будешь каждый день ее видеть.
Он, конечно, пошутил, но как говорит бабушка... А впрочем, шагая к себе в комнату, я думала не о бабушкиных нравоучениях. Я думала о том, что ему уже двадцать лет и жениться Андрей вполне себе может. А вот я этого точно не переживу!
4. 3 глава. В пути
Первую партию фотографий мы делаем возле указателя со смешным названием "Кукорековка". Естественно, некоторые, особо недалекие, во все горло закудахтали и закукарекали, кривляясь возле вбитой в землю металлической трубы с указателем. А я, разминая ноги у машины, с ужасом смотрела на непролазную грязь, на черную вязкую жижу, в которую превратилась во время весенних дождей грунтовая дорога. Как? Ну как по ней ехать?
- Полин, - шепчет на ухо Олька, потянув за рукав в сторону от остальной братвы. - Ты на указатель смотрела?
- Ну, - я оглядываюсь, ожидая увидеть, что там написано что-то другое, что я и все остальные почему-то неправильно прочли. Но надпись не изменилась. Все та же "Кукорековка" - черным по белому.
- Изогнут весь... - с тоской произносит подруга. - И дырочки такие... Как будто кто-то гвозди вбивал.
Нам на плечи ложатся чьи-то руки. Я просто вздрагиваю от неожиданности, а Олька подпрыгивает, матерится, как сапожник, и лупит Леху кулаками по груди.
- Зараза! Напугал до обморока!
- Так падай уже! В обморок! Я поймаю, - шутит Ушаков. - И если что, это не гвозди, а пулевые отверстия.
- Что? - произносим мы с Олей в один голос.
- А что вас, собственно, удивляет? - смеется одноклассник. - Молодежь гуляет, развлекается!
- Ничего себе развлечения! Ты ж говорил, что здесь живут пять бабок и один профнепригодный дед?
- Ага. И еще мой дядя с семьей. Но, вообще, сюда на лето городские целыми семьями приезжают. И во-он там, за пригорком, отсюда, правда, плохо видно, даже небольшая улица коттеджей имеется! А за лесом село начинается. Большое. Со школой и церковью. Можно на экскурсию смотаться.
- Можно. Если ты придумаешь, как телепортировать наши машины в деревню, минуя вот это болото, которое назвал дорогой, - с сомнением говорю я.
- Элементарно, Ватсон! Сейчас мой дядя приедет на тракторе и нас отвезет! А машины мы в лесу за тем поворотом оставим, чтобы с трассы видно не было. Мой отец всегда так делал, когда к бабушке приезжал...
- Э нет! - Андрей обошел папин внедорожник, как бы примеряясь к грязи на дороге. - Я свою тачку здесь не оставлю!
- Слушай, Андрюха, - Леха начал убеждать, объяснять, а я спустилась с пригорка вниз на поле, прошла по скошенной стерне, удивляясь тому, что в памяти всплыло такое странное слово.
Деревушка вдалеке, казалось, куталась в белое покрывало вечернего тумана - она находилась в низинке, а мы - на пригорке, по которому проходила трасса. Туман этот где-то выпускал из своего плена крашеные в разные цвета дома, а где-то позволял выглянуть только трубам, скрывая остальные части хлипких деревянных строений. На обувь тут же налипли комья черной, словно масляной, земли. А небо! А небо-то! Высокое, почти бесцветное, словно каплю акварельной краски залили водой по целому альбомному листу - глаз еле-еле улавливал нежный голубой оттенок! И солнечные лучи длинными тенями деревьев ползли по полю к самым заборам. Разве в городе есть такое небо? Разве в городе есть такое солнце?
