Николай Михайлович Карамзин - страница 2

Биографический очерк потребовал нескольких месяцев напряженной работы Старчевского, и его «до того увлекла личность Карамзина, что готов был за него, как говорится, кровь проливать, так как тогда уже у него появилось много недоброжелателей в новом поколении писателей». Для автора судьба его героя – незнатного дворянина из провинции, воспитавшего самого себя на высоких началах и сумевшего столь многого достигнуть в литературе, исторической науке и в целом в служении обществу, несомненно, должна была служить вдохновляющим примером.

В своем сочинении Старчевский мимоходом замечает: «Истинно великие люди никогда не могут иметь других историй и жизнеописаний, кроме панегириков». Однако перед нами вовсе не пустое, напыщенное и несправедливое славословие, как часто понимается этот литературный жанр. Это скорее панегирик в его изначальном древнем смысле – похвала герою, основанная на реальных фактах его биографии, свидетельствующих о его качествах и заслугах перед обществом. Несмотря на неполноту источников, Старчевскому удалось, хотя и с неизбежными ошибками, восстановить хронологию жизни Карамзина, выявить основные даты, события и обстоятельства. Это позволило рассматривать личность героя в ее развитии и в историческом контексте. Вывод Старчевского о том, что «главное и самое важное значение Карамзина в русской литературе состоит в том, что он первый стал действовать вследствие убеждения, действовать сознательно», прямо перекликается с высказыванием П. Я. Чаадаева о талантливом человеке, который «сотворил себя писателем», и оценками современных исследователей, в частности, Ю. М. Лотмана.

Конечно, в первой развернутой биографии историографа есть немало пробелов, обусловленных недостатком и качеством источников, опасениями автора нанести ущерб образу героя и естественной в условиях николаевского режима самоцензурой. У Старчевского мы ничего не узнаем, например, о масонских связях Карамзина, о его взаимоотношениях с членами декабристских тайных обществ, не прочитаем такого его признания: «Не требую ни конституции, ни представителей, но по чувствам останусь республиканцем и притом верным подданным царя русского». Герой биографии предстает убежденным сторонником и пропагандистом просвещенного самодержавия. По словам Старчевского, в «Похвальном слове Екатерине II» Карамзин «истолковал русским их призвание и целыми страницами доказал своим соотечественникам, что всё, стоившее другим народам величайших жертв, приобретенное только вследствие сильных преобразований и переворотов, у нас мирно истекает от Верховной Власти. Он доказал, что равенство и свобода французов, купленные потоками крови, дарованы русским их мудрою Императрицей…» Автор биографии подмечает эволюцию взглядов Карамзина на исторический путь России. Если в «Письмах русского путешественника» решительно утверждается: «Все национальное ничто перед человеческим. Главное дело быть людьми, а не славянами», то в «Записке о древней и новой России» и «Истории государства Российского» акцент делается на историческую самобытность и народность, а преобразования Петра I подвергаются критике за радикализм и подражание Европе.

Впрочем, общественно-политических воззрений своего героя биограф касается весьма осторожно и в духе официальной доктрины. Гораздо больше его занимает Карамзин-литератор и Карамзин-историограф. «Он один сделал для России то, чего в других местах не могли бы сделать целые ученые и литературные общества, и это главная причина необыкновенной его народности», – пишет Старчевский. Подчеркивая исключительность роли Карамзина в становлении отечественной литературы и истории, биограф вольно или невольно принижает наследие предыдущих эпох. Карамзин возникает словно из ничего в пустынном и тусклом культурном пространстве. Он действует планомерно, как сознательный преобразователь – впитывает достижения просвещенной Европы, реформирует язык, делая его общепонятным, создает средство распространения новаций – журнал и «пытается написать оригинальную русскую повесть, почерпывая для нее материалы и характеры из русского быта» с задачей «освобождения русского слова от рабского подражания». Старчевский особо подчеркивает народность Карамзина, имея в виду его значение для подъема национального самосознания России. Именно в этом состоит величие и бессмертие «Истории государства Российского».