– Я, Сёмушка, я, – улыбнулась женщина.
– Каким ветром?
Загорелое лицо мужчины внезапно озарила искренняя щербатая улыбка, и он, отгоняя от лица муху, тряхнул головой с короткими седыми волосами.
– Попутным сквознячком, Сёмушка.
– Это хорошо, а то Клавдия одна совсем. Да и женихов у нас хоть отбавляй, а бабы все замужние, даже глаз кинуть некуда.
– Болтун ты, – рассмеялась Глафира Елисеевна. – Мы с внучкой к Клаве перебираемся, вместе жить будем.
– А я подумал: погостить, – поведал Семён, рассматривая молодых девушек, стоявших за спиной Глафиры.
– Нет. Сёмочка, дружок, я тебя попросить хотела…
– Вещи довезти? – Перебил мужчина, отмахнувшись от осы. – Завсегда, пожалуйста.
– Нет. Семён, тут с нами приехала девушка Алёна, её надобно до сельсовета проводить.
– Провожу. Чего ж не проводить?! Такие красавицы к нам пожаловали, глаз не отвести, – улыбался Семён, подмигнув собеседнице.
– Только не бросай девочку одну, прошу тебя, – строго взглянула на разговорчивого мужичка Глафира. – Она дорогу не знает. Приехала к нам доктором работать.
– В районную больницу? – Переспросил Семён.
– Нет. В наш медпункт. Местным фельдшером будет.
– А, понятно, – протянул Семён, почесав лысеющий затылок. – Это хорошо, а то давеча Любкин паренёк с лестницы свалился и нос разбил. Она в слёзы, а делать нечего, зелёнкой разрисовала его, да он и дальше побежал гулять.
– Любка Степанчук? – Спросила Глафира, обернувшись на Аню, топнувшую ногой от нетерпения.
– Ага, она самая, – переминался с ноги на ногу Семён.
– Семён, извини, некогда болтать, скоро вечереть начнет. Мы с утра на ногах, да и день жарким оказался. Да и сельсовет, не ровен час, уже закрыли, – взволнованно тараторила Глафира, перехватив ремешок объемной сумки влажной ладонью.
– Ну, тогда побежали, красавица, – подскочил на месте Семён.
– Бегите, – кивнула Глафира. – Алёна, я тебя сама найду. Ничего не бойся!
– Спасибо, – ответила девушка. Она нервно потрогала сумочку, а та соскользнула с плеча и упала под ноги. Алёна быстро её подняла и поспешила за Семёном.
Глафира проводила их взволнованным взглядом, подхватила вторую сумку и направилась в противоположную сторону.
***
Глафира взглянула на внучку, хмурившую брови и ковыляющую впереди, и поняла, что та сильно обозлена.
– Анют, ты почему всю дорогу молчала? – Бабушка решилась заговорить, покряхтывая при ходьбе.
Ответ прозвучал сухо, хотя и после некоторого колебания:
– А что я должна тебе говорить? Ты вон как с этой девкой пела. Конечно, она же лучше меня. Ты возьми и удочери её!
– Анют, как тебе не совестно? – Глубокое контральто бабушки придавало особое обаяние её речи. Она с обидой отреагировала на гневные выпады внучки. – Девочке тяжело одной. У тебя есть я. Я тебе помогу, буду всегда защищать, а ей только на себя рассчитывать приходится, да ещё в чужом краю. И работа ответственная.
– Она знала куда едет! – высокомерно и с презрением проговорила Аня.
– Внучка, не злись, прошу тебя. Чем тебе не понравилась Алёна? По-моему, она очень милая и добрая девочка.
– Алёна, – передразнила Аня. – Девочка милая и добрая. Какая прелесть!
– Перестань, прошу тебя. Не превращайся в молодые годы в брюзжащую старуху, – спокойно произнесла Глафира, догоняя внучку. Она пристроилась рядом и смотрела впереди себя.
– Прости меня, ба? – Вмиг смягчилась девчонка. Она с жалостью посмотрела на уставшую родственницу.
