Нищенка на торте - страница 7

тишина – это думаешь, что говоришь,

накануне оглохнув от грома,

дремлет дятел, по гланды воткнувшийся в клён,

ближе к полночи в гулком подъезде,

разоряет шаман, что заходит с бубён,

птичьи гнёзда на ветках созвездий,

мир, заштопан кусками оптоволокна,

осыпаются ягоды годжи,

лунный свет, превышающий скорость окна,

реет нежными жабрами лоджий,

он не только питается духом святым

и сейчас, перебравши малёха,

просканировал каждую тварь с высоты,

расплетая гайтан самолёта,

ну а мне бы хоть таксой сыграть в царь-норы,

продираясь сквозь дебри женьшеня,

чтобы вдруг напугать этих девушек: р-р-ры,

от их визга и ног хорошея.

Диоген

Терпенье и покой до Пасхи, сидят на корточках бомжи,

и, зыркая глазами хаски, крикливы галки и свежи,

всё, что сверлило и копало, перестилая пух окрест,

слепило из говна и палок трамвай, где нет свободных мест,

аэрофлотовские мили давно профукав, я уже

не новичок в червивом мире – в депо на первом этаже,

убрал кастрюлю, чтоб не дуло зимой сквозь звёздочки в борще,

когда о прошлом больно думать, о настоящем – вообще,

искать в действительности кислой, пока на лужицах слюда,

такой отпугиватель мыслей, чтоб возвращались иногда,

по самый пуп в житейском соре, чем только память ни утюжь,

глаголом жечь запас калорий, как продолженье «Мёртвых душ»,

во вражьи вглядываясь лица, пока верховный не воскрес,

пытаюсь искренне поститься, но вру и набираю вес,

и у природы на примете, я основного не учёл —

в обратной съёмке, как спагетти, засасывает улей пчёл.

Эврика

Архимед не нашёл от чего оттолкнуться,

на перилах повис, выходя из пивбара —

только лужи апрельские бьются, как блюдца —

а в ушах, как окурки, наушников пара,

на «Фаросский Маяк» он настроил ресивер,

в Сиракузах не каждый весталками бредит,

вы ещё Кардашьян назовите красивой,

кстати, Кэмпбелл Найоми по-прежнему в тренде —

накануне Pall Mall распечатал сердито,

угадал алюминий, предвидел палладий,

разогнул силой мысли подкову магнита —

с мирозданием, наверняка, не поладил,

сам себя убедил, как законченный лузер —

только свет прохудившийся мир залатает,

вытесняя объём пузырьками в джакузи,

доказал, что корона почти золотая,

волшебству в общий список чудес не втереться,

кабы знал, собираясь шутя побороться —

не представится шанса второго, как в детстве,

дать по яйцам врагу, заслонившему солнце.

Ремиссия

Ещё одна покинула блиндаж

пока кукушка не прокукарекала,

плесну в стакан C2H5OH —

привет, моя любимая молекула,

поднявшись не над битвой, а between,

я как птенец, оперившись на поручни,

страдаю в плоскогубцах карты вин —

в зазоре, между выдержкой и горечью,

разлуки наблюдая крупный план —

сплошной наезд, хоть вдребезги разбейся мы,

ведут все рельсы мира в Абакан

сквозь белый шум черёмухи над рельсами,

картонный лес от сырости разбух,

апрельский гром покашливает буднично,

я изобрёл транзистор и фейсбук,

Джоконду набросал на чеке в булочной,

и, чистый спирт руками разведя,

на память засушил цвета и запахи,

кому медведь наступит на тебя,

проедут по ушам седые лабухи

и, поперёк душевной долготы,

другой трубой державу пустят по миру,

мне целый день названивала ты —

наверное, опять ошиблась номером.

Нищета

Гнутся конские шеи икон,

парусина окладов раздута,

и, от ужаса, всем косяком,

гибнут птицы во время салюта,

им уже не насыплешь пшена,

у сограждан расшатаны нервы,

а потом тишина, тишина —

только звёзды блестят, как консервы,

а луна, как значок в комсомол

на широкой груди ополченца,

Назад Вперед

Нищенка на торте - страница 7

Похожие книги