– Так я помылась, брата страхую, а тут эти подозрительные нарисовались.– говорю я.
– Старшина, разоружить, собрать документы и разделить.– приказал капитан.
Трое бойцов ловко сняли ремни и обыскали бойцов и политрука, забрав документы. Бойцы передали документы лейтенанту и развели бойцов в разные стороны. Никитин стоит рядом.
– Никитин, проверь сапоги у младшего политрука.– приказал лейтенант.
– По какому праву? Я политработник красной армии.– возмутился политрук.
– Вот мы и проверим.– говорит Никитин заставляя политрука показать подошву.
Внимательно осмотрел и вынес вердикт.
– Сапоги наши товарищ капитан.
– Ну младший политрук Иваников. Как вы тут оказались, так далеко от своей дивизии?– спрашивает капитан.
– В ночь на 22 июня начальник политотдела дивизии послал нас в Корбин за киноплёнкой. До Карбина мы не доехали попали под бомбёжку. Полуторка была выведена из строя рядом разорвавшейся бомбой, мы как раз спрыгнули. Далее пробирались пешком, несколько раз натыкались на немцев.– говорит младший политрук.
– Похоже не врёт, бойцы его тоже в один голос говорят.– подошёл Лыба и протянул мне банку тушёнки и хлеб.
Отхожу и устроившись у дерева ем, ложку я на складе взяла, хорошая, нержавейка. Сижу ем, ко мне подсаживается младший политрук.
– А чего тебя, все Лаской зовут?– спрашивает он.
– Быстрая я с оружием. Вот капитан и сказал: “быстрая прям как ласка”. Вот и прицепилось.– говорю я доедая тушёнку.
– Ты ж по возрасту служить ещё не должна? Тебя небось в комсомол только недавно приняли.– прощупывает он меня.
– Не приняли, происхождением не вышла, из благородных я.– облизываю и прячу ложку.
– Как из благородных? Их уж нет давно. Нет конечно есть, но они указываются по новым профессиям. А ты прям: “я из благородных.”– смотрит он удивлённо.
– Ага из них. Я и в гимназии училась.– подначиваю его я.
Тут до него доходит. И он ещё более удивлённо смотрит на меня.
– Ты с освобождённых территорий. Твои родители были дворянами. Похоже с советской властью не конфликтовали. Но тогда вашего комсорга гнать надо, он сам отталкивает возможных бойцов за мировую революцию. Особенно сейчас, когда мировая буржуазия натравила на нас Гитлера. Вот увидишь скоро у них в тылу начнётся пролетарская революция.– говорит он.
– На что спорим, что не начнётся? Вон они пролетарии германские, по нашим дорогам топают и наших граждан убивают. Им их бесноватый, надел земли и рабов пообещал. Так что не жди не восстанут, по крайней мере сейчас и война будет долгой. Не надо говорить, что я не верю в мощь красной армии. Я как раз верю и знаю, что победа однозначно будет за нами. Только перестань бойцов к смерти толкать. Врага надо бить так, что он умер, а ты жив. Я б вообще кто призывает к тупым атакам и солдат не бережёт расстреливала б. Вот ты у тебя наган и нож, встретил врага. Твои действия?– говорю я и краем глаза вижу подсевших бойцов.
– Ну как, выпущу все патроны в противника и в рукопашную.– говорит решительно младший политрук.
– Выпустил и даже убил кого то, ломанулся в рукопашную, а немец тебя из винтовки, хлоп. Вот и разменял ты свою жизнь на несколько вражьих. А я по другому поступлю, буду красться за ними и когда они уснут часового ножиком прирежу и его спящих приятелей тоже. Вот и получилось, что я за их поганые жизни ноль наших отдала. Этому бойца и командира учить надо. Не они гибнуть должны а враги во славу их грёбаной германии.– говорю я.
