Нити судьбы. Волк - страница 11

Не разговариваем, вымотаны, Рада истощена. Встаю, чтобы пройти в ванну и взять полотенце, поухаживать за ней. Это моё самое любимое занятие в жизни – ухаживать за ней, смотреть, как она стесняется.

– Давид, – сопит, прижимается ко мне во сне, пока я встречаю ранний рассвет.

– Радослава, – обнимаю.

Меня потряхивает от картинок прошлого, но ничего вокруг в её маленькой светлой комнате не говорит о том, что она продолжила этот путь, развратной бляди. Ничего не говорит о том, что у неё кто-то есть. Да уж, а тело не говорит о том, что она ебется в групповушке каждый день. Что это было тогда? Наркота? Молодость? Пьёт таблетки? Точно встречается с кем-то. Ненарочно злюсь, пытаясь вновь прогнать картинки прошлого. Беру телефон, чтобы заказать завтрак. Три пропущенных от Адель; всё это время она явно чувствует эту пропасть между нами, звонит по сотни раз, дома выряжается в разные кружевные тряпки, строит из себя идеальную жену. Да только я бы хотел любить это всё, но не могу, увы.

Странно понять это спустя столько времени. Понять, что, возможно, мой выбор был неправильным. Это страшно.

***

– Рад? Крошка, – нервничаю, как дурак с подносом у кровати. Но с ней по-другому не получается.

Открывает глаза, морщится от яркого солнечного света, потягивается как кошка, показывая мне все свои прелести: бледную кожу, что натянуто обтягивает бедра, татуировки, которые тщательно осмотрел; новой не появилось.

– Давид? – от испуга заматывается в простыню. – Сколько же я проспала?

– Часов двенадцать проспала; я взял на смелость заказать завтрак, – устраиваю поднос на её коленях.

– Вкусно пахнет, – упирается взглядом в еду.

– Что тут моё? – указывает на сырники и омлет.

– Всё твое, – сажусь напротив. – Ты вообще когда последний раз ела нормально?

– Вчера что-то ела, – поднимает глаза на меня, и это взгляд тяжелее свинца.

– Ела она, – намазываю тост маслом, подношу к её губам.

Смотрит сначала на него, потом на меня, недоверчиво; оно и понятно. Взрослый дурень, сам должен понимать: секс он и в Африке секс, не обязывает к любви.

– Почему не ушёл? – осторожно кусает, запивает соком.

– Хотел пообедать с тобой, – с удовольствием поедаю оставшийся кусок.

Рада поперхнулась.

– Четыре года, не многовато? Как думаешь?

– Если ты меня пустила в свою постель, то думаю, что нет, – беру салфетку и вытираю её подбородок, подмечая её улыбку.

Вспоминаю, что колкости в адрес друг друга – это наш способ коммуникации. И сам улыбаюсь как дурачок.

– Ты продолжаешь выступать? – решил нарушить молчание.

– Да, уволилась с работы пару недель назад, вот решила поработать, пока предлагают, – уплетает омлет за обе щеки.

– Я думал, ты давно добилась известности, так мечтала, горела этим, – ловлю её взгляд, какой-то больной, ненавистный.

– Когда-то, – снова опускает взгляд в тарелку и молча продолжает трапезу, пока я не слышу тихое шмыгание носом.

– Радочка, что случилось? – убираю поднос, двигаюсь ближе, заключая её лицо в плен ладоней.

– Уходи, Волк, – закусывает губу, жмуря глаза от боли. – Просто уходи, не лезь мне в душу, не нужно, потрахались и будет.

А меня режет её “Волк”; наизнанку выворачивает, никогда меня так не называла.

– Дай хоть помогу тебе: деньгами, работой, только скажи, – начинает трясти, не могу, выть готов от её состояния, разрывает.

– Почему ты думаешь, что, явившись сюда через столько времени, ты способен что-то изменить и чем-то помочь? – трясётся, вырывается из плена моих рук, вытирает щеки. – Уже не можешь, Давид, уже ничего не вернуть. Спасибо, я сама, – криво улыбается и яростно жестикулирует руками.