– Писатель.
– А чем отличается писатель от литератора?
– Вы точно хотите это знать?
– Я же задала вопрос.
– Пожалуйста. Литератор – это тот, кто пишет, а писатель – это тот, кого читают…
– Интересное различие, вы сами это придумали?
– Нет, это придумали классики литературы.
– И что же вы написали читаемого?
– Об этом можно узнать, если заглянуть в интернет или каталоги библиотек.
– Я такой фамилии никогда не встречала, хотя читаю много…
– Здесь все дело в подходах и оценке, – сказал Крамор, ему расхотелось нравиться судье, – в советские времена был такой анекдот: приезжает из Грузии в Москву болельщик и видит надпись: «Слава КПСС».
– Кто такой Слава КПСС? Славу Метревели знаю, а кто такой Слава КПСС? Наверное, играет в классе «Б».
– У меня дочка в «Б» классе учится, – сказала судья, обращаясь к секретарше, и взгляд ее потеплел, затем вновь обратилась к Крамору: – Мне трудно понять мужской юмор, но я рада, что это чувство осталось у вас, несмотря на…
– На что? – спросил Крамор.
– Несмотря на сложившиеся обстоятельства. Были ранее судимы?
– Нет.
– Валентина, так и пометь, со слов не судим…
– Там есть справка инфоцентра, – вмешался омоновец, – он действительно не значится судимым.
– А к административной ответственности привлекались? – спросила судья.
– Нет.
– Что, никогда не получали даже письма счастья[3]?
– У меня нет автомобиля.
– Писатель и без машины?
– Не вижу связи…
– Ну, нет так нет, – сказала судья, которой надоело исследовать личность правонарушителя. – Итак, вы обвиняетесь в том, что приняли участие в несанкционированном митинге, который проходил в воскресенье на площади Якуба Коласа… Вам понятно обвинение?..
– Нет.
– Что вам непонятно?
– Я не участвовал в несанкционированном митинге. Лишь стоял рядом в качестве зеваки…
– Прекрасно, – сказала судья, – если бы вы знали, сколько раз мне приходится слышать сию сентенцию… А что по этому поводу сказано в протоколе…
Она снова заглянула в тоненькую папку.
– В протоколе указано, что вы все-таки участвовали в митинге.
– И как выражалось мое участие: выступал, выкрикивал лозунги, размахивал флагами?
– Нет, стояли вместе с сотоварищами по партии в толпе митингующих.
– Во-первых, не принадлежу к так называемым партиям. Во-вторых, я не стоял в толпе, подошел посмотреть…
– Валентина, – сказала судья девушке-секретарю, – выведите фото на экран. Только тут Крамор заметил, что сбоку от судейского стола на стене висит небольшой экран.
Валентина нажала на кнопку, и на экране появилась фотография оратора. Крамор его узнал, затем с различных ракурсов стали возникать фото с участниками митинга.
– Стоп, – сказала судья, – а вот эту, пожалуйста, покрупнее. Валентина сделала снимок крупнее, и Крамор увидел себя рядом с парнем в желтой куртке.
– Ну вот, – сказала судья, – вы обсуждаете речь оратора с Буцким, системным правонарушителем… Он гордится участием в таких мероприятиях и всегда надевает то желтую куртку, то какой-нибудь шарф, чтобы его было легче вычислить в толпе.
– Да я с ним не знаком, – сказал Крамор.
– А вот и неправда, – отреагировала на это судья. – Валентина.
Следующий снимок показал, что Крамор действительно что-то говорит Буцкому.
– Вы обсуждаете речь оратора…
– Да, но я оказался там случайно… Просто зевака… Судья тяжело вздохнула и произнесла:
– Валентина.
Девушка щелкнула мышкой несколько раз, и Крамор понял, чего добивалась судья. На фотографии четко было видно, что толпа зевак стоит на значительном расстоянии от тех, кто, участвовал в митинге.
