Это был настоящий пир.
Чем дальше я продиралась сквозь сознание незнакомца, тем более отвратительные и порочные вещи я пробовала на вкус. Воспоминания об убийствах и о кровопролитии пропитали его до самых ногтей.
Он такое же чудовище, как и я, а значит, мнимая человеческая природа его не защитит.
– Ты… – пролепетал Тристан, задыхаясь. – Атия, ты…
Он осекся.
Я вдохнула аромат страха.
Он боялся игл, и я создала иллюзию, в которой тысяча острых концов впиваются в его кожу.
Он всегда содрогался от грома, и я наколдовала грохот такой силы, что его барабанные перепонки лопнули, а уши стали кровоточить.
Но главным его страхом были призраки.
Тут-то я насладилась на славу. Я увидела лица каждой из его жертв. Они метались на поверхности его сознания, и добраться до них было легко. Я оживила их образы, и они с визгом накинулись на него, раздирая когтями лодыжки своего обидчика.
А потом сквозь крики и стоны проступил новый образ. Он был гораздо более отчетливый, чем все другие. Женщина с золотыми волосами, вьющимися по ключицам. Зеленоглазая красавица, чьи алые губы расплываются в медленной улыбке, когда она грозит пальцем, словно бы браня за какой-то проступок.
Корона на ее голове черна как вороново крыло.
Вэйл из Аркейна. Образ правительницы Королевства Алхимии плотно впечатался в сознание этого человека. И он очень сильно боялся ее.
Она всегда получает то, что ей причитается.
Именно это незнакомец сказал Тристану в «Ковете».
Неужели он имел в виду Вэйл?
Я немного знаю о королеве Алхимии кроме ее любви к магии и монстрам и страсти к коллекционированию тех и других. Вот почему благоразумные создания стараются держаться подальше от той части земли. Поэтому, а еще из-за слухов о том, что она убила отца и четверых братьев, чтобы быстрее сесть на трон.
Вэйл из Аркейна – точно не та, с кем стоит иметь дела.
Как же Тристан и его семья умудрились ей задолжать?
Я глубже нырнула в сознание незнакомца в поисках ответов, но там было лишь ее лицо, впившееся в память, словно когти.
Он кричал, пока не охрип.
Я могла бы парализовать его всего одной из всех этих мерзких мыслей – одного только беспощадного вида Вэйл хватило бы сполна, – но этого было недостаточно. Мне мало того, что его волосы поседеют, а глаза остекленеют, пока он будет пытаться убежать от этого кошмара.
Я хочу, чтобы он понял, что выхода нет.
Он это заслужил, гоняясь за Тристаном и его родителями.
И пусть Вэйл забирает свое золото, если оно ей причитается, но не посылает своих прихвостней от ее имени уничтожать семью.
– Что… Что с ним такое? – пролепетал Тристан.
Его руки трясутся при взгляде на незнакомца, бьющегося в конвульсиях.
– Ничего такого, чего бы он не заслуживал, – ответила я мрачно.
Страх этого человека исчезает во мне, как в черной дыре. И конца этому не видно.
Даже когда его ногти, ломаясь, впиваются в булыжники.
Тристан спиной повалился на землю, но я не обратила на него никакого внимания.
Что может отвлечь, когда мужчина, окоченевший передо мной, давится своим собственным вдохом, который застревает у него в горле. Его крик для меня был музыкой, которая наполняет ночь и отражается от луны, заставляя тени пуститься в пляс.
– Атия, – позвал Тристан. Его лицо было мертвенно-бледным. Он умолял. – Останови это.
Я не послушалась.
Я поняла, что не могу.
Монстр внутри меня свирепствовал. Душа этого человека порочна. Он отказывается следовать правилам, которым обязаны подчиняться даже мы, монстры.
