– Еще один спуск вниз, – сказал я.
Я поставил печать со словом «доставлено» на досье мужчины и чиркнул спичкой, чтобы скрепить края.
Одно и то же, по многу раз день ото дня.
Не будь я бессмертным, я, наверное, умер бы со скуки.
Я подумывал о том, чтобы засунуть папку под букву П от слов «Проклятье, как же меня все достало», но вспомнил, что мертвец назвался Джаредом Моресом и беднягу растерзал вампир. Мне стало совестно.
Когда ты знаешь имя умершего, уже не до веселья.
Я сунул папку в отделение под буквой M, в соответствии с фамилией Морес, и похлопал себя по плечу – а ты молодец, старина, всегда делаешь то, что должен.
Молодчина, Сайлас. Вот тебе золотая звездочка за заслуги.
Но когда я закрыл ящик, рука на мгновение замерла. Мое собственное досье где-то здесь, в глубине, затерянное в бесконечных рядах.
Я наугад открыл один из ящиков и вытащил незнакомую папку, сорвав печать, чтобы пробежаться по содержимому.
Узнал бы я свое настоящее имя, если бы наткнулся на него?
Я сосредоточился и, закрыв глаза, стал водить рукой по ящикам, пока на одном из них в моем животе что-то не напряглось.
Я открыл глаза и уцепился за ручку, размечтавшись: а что, если…
– Ее здесь нет, – раздался голос.
Из соседнего ящика высунулась фигура.
Хранитель Архива.
Он сполз со стеллажа. Его серые конечности колебались, пока руки скользили по ящику, спуская туловище на пол. На нем был зеленый костюм, собиравшийся складками на голове. Граница между шеей и подбородком едва определялась.
Он как сухой остаток от живого существа, ростом вполовину меня. Загадочное создание.
– Ты не найдешь ее, – сказал он вдогонку, когда я побрел прочь. Его голос разнесся по залу, словно насмешка. – По крайней мере, в тех местах, где тебе придет в голову искать.
Я обернулся:
– А откуда ты знаешь, где я буду искать?
– Неплохо было бы начать с имени, – ответил Хранитель. – Но, покуда ты его не помнишь, ты не додумаешься искать в том месте.
Я сдерживался, но блеск в моих глазах говорил сам за себя.
– Похоже, ты знал мое настоящее имя?
– Я Хранитель Архива. А ты досье. Да, конечно, я тебя помню.
– Не хочешь рассказать? – решил попытать удачу я.
Хранитель поднял губы в кривой улыбке:
– Вестникам не пристало так относиться к своей службе, юноша из старых миров. Поэтому вам и стирают память. Ты теперь часть спектакля и должен исполнять свою роль с удовольствием. Да, да, исполняй свою роль!
Я поднял бровь:
– Это следует принять за «нет» в ответ на просьбу рассказать о моем прошлом?
Хранитель застыл не мигая на целую минуту, и я понял, что с тем же успехом мог бы вести диалог с кирпичной стеной.
«Ты здесь ради искупления своих грехов, Сайлас, а не затем, чтобы их вспомнить», – напомнил я самому себе.
Я должен сосредоточиться на службе. Быть Вестником – это не про мои желания. Это воплощение слова и воли Богов, которым нужно следовать.
Бла, бла, бла.
Эта пафосная тягомотина – мое первое воспоминание, когда я проснулся в зоне сортировки за плотными шторами и человек в фиолетовом одеянии передо мной сказал, что я совершил грех, который следует искупить, и я должен служить Богам до тех пор, пока не решится моя судьба. Затем он вложил в мою руку кинжал, объяснив, что это поможет держать злодеев на расстоянии.
Позднее я узнал, что это был сам Тентос, Бог Смерти.
В те немногочисленные разы, когда я говорил с другими Вестниками, они вспоминали свой первый день как что-то очень туманное. Размытое хитросплетение из этикета и указаний, подробности которых они едва могли восстановить в памяти. Но я помнил каждую деталь.
