Больше всего то, как каждое странное изречение Тентоса не казалось мне таким уж удивительным. Его слова и инструкции – даже этот треклятый костюм на нем – походили на сон, который я уже видел десятки раз.
Но это, конечно, был совсем не сон.
Сны предполагают возможность проснуться, а я никогда не просыпался.
– Раз уж ты здесь, сделай мне одолжение, – теперь уже я обратился к Хранителю, расправляя галстук, как будто бы это помогло мне расставить приоритеты. – Передай послание Богам. Скажи, что я встретил Нефаса в Королевстве Земли, в деревеньке Роузгард. Им, должно быть, захочется приглядеть за ней. По ней было видно, что она способна натворить дел.
Я почти завидовал ей.
Как должно быть здорово время от времени пакостить.
– Ты видел Нефаса? – спросил Хранитель Архива.
Я отметил любопытство в его голосе, но в этой твари не было ничего особенного, достойного упоминания, помимо самого ее существования.
Не считая ее высокомерия, конечно.
Хотя никто из монстров не лишен этого качества. Они считают себя особенными, но на деле это всего лишь безымянные создания. Мне приходится устранять все то безобразие, которое они учинили, и повторно накладывать на них проклятия за очередное неизбежное нарушение.
Безымянные.
Эта мысль заставила меня задуматься.
Большинство монстров предпочитает характерные царапины на деревьях или любой другой узнаваемый почерк своих преступлений, но та Нефас… Как она себя держала.
Я ручаюсь, что у нее было имя.
Интересно, каково это.
– Уйти от Нефаса невредимым – впечатляет! – сказал Хранитель Архива.
Я пожал плечами:
– Это ничего не значит, ведь я не могу умереть.
Он ухмыльнулся. Его зубы наточены до остроты.
– Выжил, чтобы рассказать историю, но хочешь, чтобы я сделал это вместо тебя, – продолжил он. – Сдается мне, Верховным будет интересно послушать, что ты скажешь.
– Верховным?
Я чуть не прыснул от такого предложения.
Верховные Боги, властвующие над благословенным царством Оксении, никогда не покидают его, а Речные Боги, их защищающие, редко оставляют свои земли.
Вместо этого мы получаем свои послания прямо здесь, в зоне распределения. Когда Богам угодно что-то передать нам, это появляется в наших ячейках в виде маленького пера, сделанного из лепестков фиолетовых цветов. Если поднести такое перо к священному пергаменту, сообщение напишется само собой, а мы обязаны его передать.
Это не изменится из-за одной девчонки-Нефаса.
– Если Богам угодно узнать что-то еще, они знают, где меня искать, – сказал я. – Здесь. Как и всегда.
Хранитель Архива цокнул на мой язвительный тон.
– Тебе не помешало бы вспомнить, кто ты такой, – сказал он. – Да-да, уж потрудись.
Я чуть не прыснул со смеху от его серьезного тона.
Я как раз таки не могу вспомнить, кто я, о чем это существо прекрасно знает. Я бы убил за возможность узнать свое имя.
Имя Сайлас я увидел высеченным на надгробии, когда впервые побывал на кладбище. Я выбрал его для себя, чтобы не забыть, что существую и достоин хоть какой-то памяти, даже если сам не знаю, кто я такой.
Нельзя забыть самого себя, если есть имя.
Места вроде этого поглощают людей, превращая в бездумных слуг, пока их столетний срок не истечет.
Со мной такого не случится, если я буду держаться за свое имя.
Сайлас. Сайлас. Сайлас.
– Нефас что-то сказала тебе? – спросил Хранитель Архива.
Я поднял бровь:
– Что, например?
– Монстры нашептывают много всего. – Хранитель постукивал по ближайшему ящику своим тощим, острым пальцем, и звук этот напоминал тикающие часы. – Предательства, невзгоды и проклятия.
