Морис и Чарли с интересом наблюдают. Сухо переглядываются. Собака лакает вино; молодой человек гладит собаку и смеется. Морис и Чарли подходят. Стоят молча, улыбаясь. Парень тут же с каким-то страхом поднимает взгляд и берется за поводок, словно чтобы сдержать пса. Морис переводит улыбку на собаку, зажимает язык зубами и с силой сплевывает:
Кссссст!
⁂
Но Чарли Редмонд? Он с собаками на «ты». Протягивает Лорке длинную руку, берет за лапу, пожимает. Свободной рукой, раскрыв ладонь, водит перед глазами пса, словно чтобы загипнотизировать, покачивает туда-сюда – и вот животное уже очаровано.
Октябрьской ночью Морис и Чарли сидят в альхесирском паромном терминале на скамейке к западу от окошка с надписью Información, прочно зажав между собой растрепанного молодого человека.
Все трое разглядывают смеющегося влюбленного пса.
Славный паренек, да? говорит Чарли.
Очаровашка, говорит Морис.
Очаровательный зверь, говорит Чарли. Как, говоришь, его звать?
Его зовут Лорка.
А ты у нас?
Бенни.
Молодцом, Бен.
Бенни и Лорка. Мило. Назвал в честь полузащитника, да? Был же такой в «Реал Мадриде»? Примерно в одно время с Зиданом?
Смазливый такой? спрашивает Морис. Полузащитник?
Всегда обожал этого полузащитника, говорит Чарли. Мелкий и быстрый.
Резкий и смазливый, говорит Морис. Так ошарашивает, попробуй его закрыть.
У тебя такой же стиль был, да, Морис?
О, бегать-то я бегал, Чарльз.
На первых пяти ярдах ты был как молния.
Вот только с мячом работать не умел, Чарли.
Очень уж ты самокритичный.
Бенни встает и тянется к собаке – хочет свалить от этих пожилых джентльменов.
Мужики, мне уже, наверно, пора, говорит он.
Но Чарли по-дружески поднимает руку, задерживает на миг – для комического эффекта – и тут крепко хватает за плечо и твердо сажает молодого англичанина обратно.
Чего торопиться, Бен. Понимаешь ведь?
Но послушайте, говорит Бенни.
Морис вскакивает и прижимается лицом к лицу Бенни.
Ее звать Дилли Хирн, говорит он. Дилл или Дилли?
Ей сейчас уже двадцать три, где-то так? говорит Чарли.
Не знаю я никаких Дилл или Дилли! Не знаю никаких…
Ирландка?
Некоторых ирландцев я знаю.
Ну-ка? говорит Чарли.
Но не знаю никаких Дилл или Дилли. В смысле…
А где ты познакомился с теми ирландцами? Где, Бен? В Гранаде, да?
Не знаю! В смысле, я же встречал дохренища гребаных…
Бенджамин? перебивает Морис. Мы тут не говорим, что вы все друг друга знаете и все такое. Естественно, вас тут, милых детишек, полмиллиона по Испании шатается. Это мы все понимаем.
Потому что погода подходящая, шепчет Чарли.
Спите тут на пляжах, шепчет Морис.
Как цари природы, говорит Чарли.
Прогулки под луной, говорит Морис.
Чарли встает и декларирует с мягким придыханием:
«Звезд небодрево усеяно влажными ночной бирюзы плодами». Это откуда, Морис?
Кажись, из Барда, Чарли. А может, из малыша Стиви Уандера.
Гений. Этот малыш Стиви.
Чарли с интеллигентной улыбкой священника хромает вокруг скамейки. Дружески охватывает рукой шею Бенни. Наклоняется и шепчет на ухо:
Девушки и собаки на мягких дюнах пляжей, и небо над вами сияет, аки царство небесное.
И вот ты такой лежишь, Бен, говорит Морис, и смотришь. И не поймешь, паришь или падаешь. Как думаешь, Чарли, он слышит море?
А как же, Морис. Оно шепчет. Нежно. На краю его снов.
А знаешь, чего он не хочет в своих снах, Чарли?
Чего же, Мосс?
Нас, мудил таких.
Она маленькая, Бенни. Красивая. И понимаешь, какая штука? Нам сказали, она направляется в Танжер.
