– Простите, Борис Вениаминович, понимаю ваши обстоятельства, но на тему продажи не размышлял. Заехал исключительно из чувства ностальгии.
– Молодой человек, вы говорите смешные вещи! Скажу, как опытный адвокат: если недвижимость стоит без дела, ветшает и рушится, это ваш личный убыток. А вам, судя по всему заниматься домом недосуг. Вы же себя обворовываете. Ностальгия?! Она превратится в кучу хлама, а я из этого дома сделаю конфетку. Да и все эти легенды, которые кружат здесь и о которых любят посудачить старожилы… Сказки конечно, но должно быть неприятно. И оно вам надо? – осторожно поинтересовался адвокат.
– Какие легенды?
– Как?! Вы ни разу не слышали трагическую историю о ваших предках и этом доме? – деланно изумился Фессель.
– Ни разу, – подтвердил Саша.
– Ну что ж… Если пригласите меня в гостиную, готов взять на себя столь сомнительную миссию и поведать вам кое-что из этих россказней. Что из этого правда, а что – вымысел, решайте сами. Всё-таки странно, что вам ничего не известно. А с другой стороны… Вы ведь были ребёнком. Возможно и не стоило мальчишке забивать голову болтовнёй досужих тётушек.
– Проходите, Борис Вениаминович. Вы меня заинтриговали, – махнул рукой в сторону гостиной Саша.
Это была достаточно длинная комната с высоченным потолком и огромной люстрой, покрытой теперь грязной тряпкой. Стены, обитые гобеленами, давно находились в плачевном состоянии. Саша точно помнил их первоначальный тон: голубой с серым ажуром. Но непосвящённый человек ни за что бы об этом не догадался. Побитые молью бархатные шторы свисали под тяжестью пыли и времени. Выцветший ковёр казалось вот-вот рассыплется от шагов вошедших. Саша снял чехлы с двух кресел и устроившись в неприятной сырости одного из них предложил Фесселю сделать тоже самое:
– Присаживайтесь, пожалуйста. Извиняюсь за неудобства. Наверное, стоило поговорить во дворе или в машине, но вы сами предложили гостиную. Итак, слушаю вас.
– Не извиняйтесь. Здесь вполне комфортно. Я расскажу то, что помню сам. Хотя кое-что мог запамятовать, уж не обессудьте. В те годы, когда ваша бабушка Маргарита Вульфовна была молодой женщиной, я ещё под стол пешком ходил. Супруг Маргариты, ваш дед Пётр Чернецов слыл серьёзным человеком среди дачников. В посёлок наведывался редко. Да и стоило ему задержаться здесь, как на дороге появлялся автомобиль ЗиС, доступный в те годы лишь избранным и увозил его в неизвестном направлении. На первых порах болтали даже, что Чернецов имел отношение к КГБ. Однако я уверен, что это были лишь домыслы.
– Действительно, домыслы. Моя бабушка рассказывала, что дед был политзаключённым. Думаю, ей были хорошо известны все обстоятельства. И если это то, что вы собирались мне рассказать, то…
– Не торопитесь, молодой человек. Это всего лишь начало истории. Ваш дед действительно был арестован здесь, в этом доме. Но вряд ли кто-то доподлинно сообщит вам реальную статью, по которой он был осужден. Ведь после этого инцидента стали всплывать необычные факты биографии Петра Чернецова. Заговорили, что на самом деле ваш дед был крупным учёным. Правда не таким, о которых пишут в газетах, а таким, о которых известно лишь небольшому кругу высокопоставленных лиц. Обывателю его труды были недоступны. Одной из таких секретных работ оказалась исследовательская экспедиция в Арктику. В советские годы с ней носились, знаете ли. Это сейчас не ценят ничего: ни природные ресурсы, ни честь страны, – печально заметил адвокат. – Но не будем отвлекаться. Так вот, якобы во время этой экспедиции случилось нечто из ряда вон выходящее. Ходили слухи, что ваш дедушка, уж простите, оказался неблагонадёжным человеком. Из-за него, дескать, провалился весь проект и погибли люди. За это он и лишился свободы.
