Ноль в системе - страница 9

У дальней платформы, в районе вылетов на удалённые маршруты, где прозрачный купол защищал пространство от внезапных всплесков марсианской бури, Джейкоб уловил движение. Шагов в двадцати от него стояла троица. Их силуэты казались вырезанными из воздуха – слишком неподвижные, слишком сфокусированные.

Один из троицы поймал его взгляд. Джейкоб тут же отметил про себя: высокий, сутулый – «Умник», в потёртой куртке, с обвисшими рукавами и щетиной цвета титановой стружки. За ним – низкорослый, юркий, с крысиным носом и глазами дешёвого дрона: быстрыми, цепкими, лишёнными выражения. «Крысёныш». Замыкал троицу «Бык» – массивный громила в рабочем комбинезоне с десятком карманов, шея – как гидравлический поршень. Он двигался тяжело, но уверенно, словно уже знал, куда наносить удар.

Через несколько секунд они растворились в толпе – будто их никогда и не было.

Джейкоб сжал зубы и направился к зоне покупки билетов. Зал, словно медицинский блок, залит холодным белым светом. Подошёл к терминалу. Прозрачный голографический куб развернулся, проецируя трёхмерное меню:

Он выбрал Асука – столицу Марса. По дуге планетарной карты вспыхнула визуализация маршрута. Терминал принял платёж в универсальной валюте – пять Сигм, и выдал билет – плоскую карту с термоконтуром, дрожащую в пальцах, будто обладала собственной волей. Получив билет, Джейкоб коротко вздохнул и направился к залу ожидания не оглядываясь.

Поезд прибыл – обтекаемый маглев, беззвучный и точный, словно лезвие, скользящее по магнитной линии. В хвосте – логистические и медицинские модули; в голове – купола навигации и блоки приоритетного управления. Электромагнитная подушка удерживала состав над рельсами, не издавая ни звука, словно скальпель, рассекающий ткань реальности. Герметичный корпус был создан для автономных переходов в условиях марсианской поверхности, далеко за пределами кислородных куполов.

Внутренние системы поддерживали атмосферу с хирургической точностью: переработка кислорода, вентиляция, контроль давления, фильтрация – всё работало слаженно, подстраиваясь под каждый участок маршрута. Салон – безупречно чистый, с креслами из дышащих материалов, двойной тонировкой на окнах и бегущей строкой у потолка, транслирующей погодные и маршрутные данные.

Марс в этом поезде ощущался не как пустыня, а как технократический разум, подчинивший хаос симметрии и числу.

Джейкоб устроился у окна, позволяя креслу впитать остатки напряжения. За двойным стеклом тени конструкций ложились на вагон, как когти гигантского существа, цепляющегося за оболочку реальности. Станция отзывалась сквозь подошвы лёгким виброэхо, будто сердце под ногами продолжало гнать неведомую кровь. В вагоне царила приглушённая тишина: полдюжины пассажиров растворились в своих делах, каждый – в отдельной вселенной. Всё казалось намерено спокойным, будто этот кусок мира был заархивирован и подписан «не беспокоить».

На пятнадцатой минуте пути Джейкобу показалось, что кто-то впился взглядом в его спину. Он обернулся медленно, без рывка – как в замедленной съёмке. В стороне сидели те самые трое. Те, кто вырезался из толпы в космопорте. Они не говорили, но сидели так, будто делились одним импульсом. Один из них – худой, с полускрытой усмешкой – чуть двинулся к выходу. Сердце Джейкоба кольнуло, как короткое замыкание.