Нолдамак - страница 16

– Я чего-то не знаю?

– Я же ничего не помню. Вот и решила спросить, – оправдывалась она. – Может он восполнил бы пробелы.

Вика снова забралась под одеяло.

– Тебе нужно принять душ и взбодриться, – иначе она так и будет целый день ныть.

Я отодвинула шторы. Дневной свет залил комнату. Вика зажмурила глаза и натянула одеяло на лицо. Пятки остались торчать. Я знала, как её достать из-под одеяла и начала щекотать пятки. Она брыкалась, прятала ноги. Но тщетно, я вцепилась крепко.

– Ладно, ладно. Сдаюсь, – Вика села через силу, потом, опираясь на тумбочку, медленно встала. Обессиленные руки не могли держать одеяло, и оно упало на паркет. Перешагнув через него, в одних трусах, Вика поковыляла к графину с водой.

– Кстати, где твой лифчик? – вопрос застал ее врасплох. – Когда я тебя раздевала, его на тебе не было, – в доказательство я подняла со стула одно платье.

«Может, ни в какой клуб Вика и Марк не ездили? И все это отговорки. Черт? Почему я не верю своей подруге? Может потому, что Вика занервничала? И притворилась, что ничего не помнит? Может их накрыло и… Нет, Вика не станет так жестоко поступать с Жаном. Марк его лучший друг».

– Вспомнила, – она вырвала меня из нарастающего вихря мыслей. – Я так танцевала, что бретелька порвалась, и я выкинула лифчик. Китайцы. Что с них взять.

Действительно, бельё вполне могло не пройти испытание танцполом. Грудь у Вики выдающаяся, поэтому тоненькие бретельки просто порвались. Но…

– Как правило, в таких случаях отваливаются каблуки, – не унималась я.

– Туфли же не китайские.

Странно, Вика не экономила на одежде, а тут дешёвый лифчик. Но я приняла объяснение.

– Сейчас я тебе сварю бульон. А ты пока прими душ, – Вика жадно глотала воду. Чтобы она снова не забралась под одеяло, я схватила её за руку и затащила в ванну.

Я вышел из универа. Если бы не забытый телефон в аудитории, я бы давно был дома. Уже стемнело. Я поспешил на парковку. Проходя мимо аллеи, я заметил Риту. После последней перепалки она не попадала в поле моего зрения. Я уже соскучился по её разъяренному личику.

Я подсел к ней. Она на секунду взглянула на меня и дальше продолжила писать в тетради.

– Что делаешь? – полюбопытствовал я. На скамейке лежали листы с английским текстом.

– Я занята. Не мешай, – отрезала Рита, не отрываясь от работы.

По тому как она строчила текст и как горели её глаза, я понял: она действительно любит то, что делает. Только почему любимым делом надо заниматься на улице в такой холодный осенний вечер? И почему она одета не по погоде? Короткие джинсы, в которых виделись лодыжки, розовая толстовка и косуха. Ей что, совсем не холодно?

Рита ответила на мой последний вопрос: она подняла ноги на скамейку и прижала их к себе. Только сейчас я обратил внимание, что пальцы Риты покраснели. Такое пренебрежение к своему здоровью могло привести её к гриппу.

– Ты замёрзла. Предлагаю погреться у меня в машине.

Она проигнорировала моё предложение. Не хочет по-хорошему, значит, будет по-плохому. Я схватил листы со скамейки и пошёл к машине.

– Отдай статью, – Рита кинулась за мной. Она попыталась схватить листы, но я увернулся.

– Хочешь получить статью – залезай в машину.

– Никуда я с тобой не сяду, – кричала Рита.

– Иначе я разорву эти чертовы листы! – пригрозил я.

Рита сжала зубы. Она поняла безвыходность ситуации и села в машину, хлопнув с силой дверцу.

Я включил печку, обогрев сидения и радио. Она вопросительно уставилась на меня и протянула руку: