Носферату: невеста смерти - страница 4

Однако намереньям женщины было не суждено осуществиться.

В одну из ночей – часы внизу как раз пробили двенадцать – Криптус, тихонько постучав в дверь Гекаты, вошел. Затем подошел к постели, сел на край и положил правую, плотную руку на выпирающий живот своей сожительницы.

– Носферату, – торжественно произнес он.

– Что Вы сказали? – спросила будущая мать спросонья.

– Носферату, – повторил Старик. – Так мы ее назовем…

Ṫ

Подойдя к окну, старый Криптус отодвинул занавесь. Солнце уже пряталось за деревья и теперь не причиняло его древним глазам боли.

Старик прижался морщинистым лбом к холодному стеклу.

– Носферату… – слетело с его уст слово с каким-то странным колдовским звучанием. Хорошее имя, подумал он, чертовски хорошее. Так – насколько ему известно – ещё не называли ни одну из чёрных сестёр. За время известной истории колдунского рода, а это ни много, ни мало восемь тысячелетий, каких только имён у сестёр не было. Иришкагиль и Танатос, Дьяволиада и Гильотина, Сатáна и Морбифера, Сколопендра и Циклопея, Скорпиония и Кракéна, Алиэна и Ахеронта, Морриган и Мара, Лакримоза и Горгона, Тэнэбрана и Малефицента, Вервульфия и Вампирелла, Кадавра и Цербера, Калиэль и Акаша… и еще черт знает какие!.. Имени Носферату не было ни разу.

В каком-то смысле это было новым словом в деле имя-наречения, и на какой-то миг Криптус ощутил себя ни много, ни мало новатором. Да-да, самым настоящим новатором, и возгордился своей придумкой. Правда совсем немножечко. Но и это было чертовски приятно – словно тонюсенький лучик света осветил его черную как каменное масло душу.

Старик поймал себя на том, что у него отличное настроение.

А почему бы не выпить вина? – пробормотал он себе под нос и тут же добавил, – Выпить вина в компании хорошенькой женщины…

– За несколько дней до нашего с Вами знакомства, – сказал Криптус позже, когда они с Гекатой с бокалами в руках сидели в гостиной у пылающего камина, – я имел удовольствие познакомиться с магией простецов, которая, как Вам известно, основана на изучении законов природы и умении этими законами пользоваться. Называется – синематограф. Представьте себе большую залу, заполненную рядами стульев. На одной стене растянуто огромное бело полотно. В залу набивается человек двести, не меньше. Люди платят несколько мелких монет и занимают места. Свет гаснет. На мгновение зала погружается во тьму и мощный луч света, бьющий из особой световой машины, что стоит за спиной зрителей, падает на полотно. В тот же миг на полотне появляются образы. Вы ведь знакомы с такой вещью, как camera obscura? Так вот вообразите себе ту же самую камеру с той лишь разницей, что образы на стене двигаются, как живые.

Сказав так, старик уселся в кресле поудобней, повернул голову к стене и в тот же миг из его глаз ударили два мощных луча света. И тут же на стене появились тени и тени двигались и жили…

Геката смотрела, как зачарованная, не в силах отвести взора от живущих собственной жизнью, движущихся на стене образов.

– Так вот откуда Вы взяли это странное имя! – сказала она, когда бьющие из глаз старика лучи света, показав историю графа Орлока до конца, погасли. – Носферату… это имя пахнет тленом и ужасом.

– Вот именно! – согласился Старик. – Ужасом и тленом!

Ṫ

Это случилось осенью, когда деревья стояли желтые как египетские мумии и красные, словно кровь жертвенных животных. В десятую ночь десятого лунного месяца у Гекаты начались схватки. У всех женщин так, и у колдуний – тоже.