Но многие ее упрощают. С каждым годом ширится братство людей, видящих корни русской культуры в истории несуществующего изолированного от остального мира «истотного» сообщества. Запущу «камень в огород» исследователей всего русского, утверждающих, что мы, как нация, появились чуть ли не в готовом виде. Причем, с загадочной Гипербореи (либо Беловодья), в которую самых первых «палеорусов» (тартаров, славяно-ариев – нужное подчеркнуть) переместили с другой планеты еще таинственные уры. Что мы слышим от чудаков о русском языке? Он первый на планете! Хотя в трудах таких людей (будь то Платон Лукашевич или Геннадий Гриневич) можно-таки встретить здравые мысли. Например, по этимологии некоторых наших числительных. В остальном же это мистификация, выставляющая нас не в лучшем свете…
Благодаря клиповому методу распространения информации сторонники такой исключительности, античной самостийности русского народа плотно забили теориями головы обывателей. Ныне, наоборот, уже выводы ученых-академистов кажутся людям неким сюрреализмом. Но нет! Русские – часть общей истории Евразии! Это же хочу сказать и составителям учебников истории в бывших советских республиках. Те тоже видят лишь своих соотечественников древнее неких иных этносов.
Понятие исконной и заимствованной лексики в отношении родной речи
ИсКОНными принято называть слова, которые появились в русском языке в сам момент его образования. Потому что частица КОН в праславянском языке это «традиция», «древние правила», «устои». Таких слов не было в более позднюю эпоху (когда имели место заимствования от соседей). Но тогда возникает справедливый вопрос. Когда сложился русский язык? Т.е. какое состояние в биографии нашей родной речи называть «русским языком»? Давайте это выясним.
Если отбросить кучу всяких околонаучных теорий (на часть которых я уже намекал в предисловии), то русскими, помимо тех, что образованы в период Собирания Земель, можно считать лексемы индоевропейского, праславянского, раннеславянского и восточнославянского извода. Все они описывают объекты и явления, с которыми наши предки, а также их собственные предки непосредственно соприкасались. Это вопросы «Как?», «Когда?», «Где?» (начинающиеся у первых индоевропейцев на КА или на КВА и имеющие отношение к русскому «КАчество» и к английскому КАйнд и «КВАлити»). Еще время суток, родство, числительные, местоимения, флора и фауна, самые необходимые в быту предметы и категории. Категории родства, занятия, уровня освещенности, цвета, «дипломатического» состояния, пола, прогрева и порядкового состояния. Корни неких нижеприведенных слов совпадают с корнями близких по значению понятий в языках таких семей как алтайская, уральская, хамито-семитская (сейчас говорят «афразийская») и других.
В славянских языках есть слова общеиндоевропейских времен. «Мама», «тятя» (оно же «дядя» и «тетя»), «да», «не», «мой», «море», «гореть», «гора». «Вид», «буря», «гладь», «тур», «мор», «ягна», «три», «пёс», «сыро», «мраз», «мрак». «Сид/сед» («сидение»), «дес» («10»), «брат» («член братства», а где-то и родственник»), «кол» (все, что торчит) и большинство самых употребляемых междометий. Причем, ЯГН (ЙАН, ИГН) использовалось не в отношении к новорожденной овечке, а к новорожденным вообще. ТУР (ТАУР, ТАУ) применялся ранее в значении «бык» и «крепчайший». Чем-то «крепчайшим» признавались твердые препятствия природного характера. Если у тюрок ТАУ это гора, а у старейших античных этносов ТАУР – целая «горная система», то у старых индоиранских этносов ТАР это хребет, а у финно-угров, обитавших в нынешней российской зоне «ТУРаном» называли высокий яр (обрыв). Среди гор меряне не жили. Но снизу яр виделся горой.
