— Немо, никто не убивал Горацио. Он уже давно болел. Думаешь, констебли и врачи упустили что-то?
Он до боли сжал мои запястья, не обратив внимания на мой тихий всхлип.
— Он не мог, Юри. Он не мог оставить меня, не мог умереть вот так, — кричал Немо. — Квартира в городе, его вещи, да скупые строчки в завещании. Я ждал другого! Ответов, Юри. Всю жизнь я искренне верил, что я не просто случайный ублюдок, что это Горацио однажды по глупости обрюхатил какую-то девушку. Обоим было стыдно перед обществом, потому меня сначала сдали в приют, а после мой собственный отец усыновил меня, чтобы никто не узнал о том позоре. Я верил в это, иначе зачем я ему? Я жил с этими мыслями, и только они не давали мне не впасть в отчаяние. Вера. Мы же с ним были похожи, понимаешь?
Я осторожно высвободила одну руку и коснулась лба моего друга. Да он горячее запретительной метки на надгробии. Его ужасно лихорадит, ещё немного, и он сам потеряет контроль прямо в центре Фероци. Сколько же он держал всё в себе, почему не захотел поговорить со мной раньше. Но даже таким я любила его, сломленным, полным гнева и боли.
— Я думал, что если докажу своё родство с Горацио Торрагроссой, то все изменится. Я обрету семью, фамилию, имя, я смогу… — он долго смотрел на меня, а затем перевёл взгляд на мою вторую руку, которая уже начала синеть из-за его захвата, и резко отстранился.
— Ты запутался. Давай поговорим
Он покачал головой.
— Нет, Юри. Я не запутался. Я даже выкрал кровь Горацио. В университетской лаборатории я сравнивал её со своей, пока не пришёл к ужасному открытию.
— К какому? — шепотом спросила я.
— Я никогда не смогу отыскать свою родню. Все, кому дают фамилию Тровато — обречены. Это проклятье. Наша кровь становится грязной, необратимо рушатся былые связи. Даже ты можешь оказаться мне кузиной, или даже единокровной сестрой. Этого нам уже не узнать.
— Что, прости? — я с трудом осознавала брошенные Немо слова. — Ты всерьёз считаешь, что мой отец мог поступить так с мамой? Да двое моих братьев старше тебя, что ты такое несёшь! Интрижка на стороне? Вот какого ты мнения о моём папе?
— Я уважаю его, Юри, — быстро заверил Немо. — Я лишь показываю, насколько все ужасно со мной и моей фамилией.
— Не заметила я уважения. Ты только что назвал моего отца изменником.
— Прости, я не это имел ввиду, — искренне извинился Немо. — Я думал, Горацио расскажет обо мне в завещание или намекнёт, где спрятано моё настоящее свидетельство о рождении. Я же не был Тровато изначально, я был кем-то другим, у меня была мама, а этой новой фамилией явно пытались скрыть моё происхождение. Ты тоже знаешь что-то, но не говоришь. Но я выясню это, Юри.
Немо осторожно провёл пальцем по бинтам на моей ладони.
— Игнио!
Бинты вспыхнули синим огнём, я вздрогнула от испуга, но пламя не причинил мне вреда, лишь начисто спалило ткань, обнажив ещё свежий ожог, который даже отдалённо не напоминал метку падальщика. Это был обычный равносторонний треугольник.
— Так я и думал, — горько усмехнулся Мастер и поднял мою ладонь к своим губам. — Анастезе, санацио, кьюро.
Приятный холод коснулся моей раздражённой кожи, и боль тут же прошла.
— Герцог зовёт себя врачом, но не знает простых лечащих проклятье заклинаний.
Я в который раз восхитилась неординарным способностям моего Немо. Он Маэстро не только юридических наук, он умеет изучать свойства крови, делает открытия, даже познал азы целительства. Какие ещё таланты он скрывает за маской скромного преподавателя?
