– Тишина в камере! – заорал кто-то поблизости.
Но я слышал её голос, это был точно он, я не мог ошибиться, и не знал, что делать. Заорал сколько было сил:
– Наташа! – голос эхом прокатился по коридору…
Она отозвалась:
– Эрик!
– Прекратите шуметь, я буду вынужден вывести Вас.
Но она ещё громче прежнего закричала:
– Э-рик!!!
В этот момент перед камерой появился надзиратель с дубинкой и, ударив ею по прутьям возле моих пальцев, заорал:
– Тишина в камере, заключённый!
– Да, что вы за люди такие, неужели не понимаете, там моя жена! Дайте нам хотя бы минуту увидеть друг друга!
– Разговорчики!
Но я был в таком состоянии, что ничего не слышал, кроме всё удаляющихся голосов, они выводили Наташу из участка силой…
– Я люблю тебя!.. – мой голос сорвался.
– Ну всё! Ты меня достал! – дверь клетки отворилась, и на меня посыпались удары дубинкой один за другим. Когда полицейский устал, он удовлетворённо выпрямился, поправив ремень на своём плотном животе.
– Тихо сиди, урод, кому сказал! А то ещё добавлю! – вышел, закрыв за собою решётчатую дверь. – Тоже мне, Ромео! – на его лице проявилась улыбка демона.
Всё тело болело, такого я в своей жизни ещё не испытывал. «Слава Богу, по плечу не попал!» – подумал я, сползая по стене на пол. Стало вновь темно и опять появился противный, ненавистный голос:
– Что, священник, больно? – подобие сострадания. – Ей тоже больно, она рыдает… А кто виноват?
– Изыди, проклятый!
– Зря ты так, я ведь могу помочь! – подобие заботы.
– Я не нуждаюсь в твоей помощи!
– Послушай сначала, потом говори… Мне и надо-то от тебя немного, и выйдешь завтра же, обещаю! Просто дай слово, что перестанешь мне мешать!
– Никогда не перестану!
– Значит – развлечёмся по полной!.. Уж я-то тебе устрою парк ужасающих аттракционов!
– На всё воля Божья. Если Господь допускает, знает так тому и быть.
– Ты – исправный слуга, мне нужны такие… Подумай хорошенько! Много ты от Бога своего благодарности видел? Столько лет Ему отслужил верой и правдой, и вот результат, ты – здесь!
И тут передо мной предстал облик моей жены, Наташа смотрела на меня с такой любовью и тоской, что сердце заболело в груди: «Я жду тебя, любимый…»
– Ну что, подумал? Долгие годы ей ждать придётся?! Или завтра встретитесь? Решай… Здесь у меня много друзей, не дам тебе ни минуты покоя… Думай, священник, думай!
– Мне не о чем думать. Изыди!
– Не торопись! Что, не видишь, твой Бог отказался от тебя. Ты ему больше не нужен… Неужели не обидно?! Ты так старался, рисковал, жизни своей не жалел, а теперь сидишь тут на хлебе и воде, жалкий, избитый, в моей власти…
Я вскочил на ноги, но они меня не послушались, и я вновь рухнул на бетонный пол. В руках ещё были чётки, но я не мог сосредоточиться и прочесть хотя бы одну молитву.
– Не упрямься, дорогой, так будет лучше для всех. Я здесь с тобой! Мне дали тебя на потеху! Видишь, защита не срабатывает… Где те, кто использовали тебя для своей выгоды столько лет? АУ?! Нет никого. Один ты одинёшенек в моих руках… – и снова смешок.
– Меня никто не может отдать, я сам делаю выбор.
– Вот видишь, как хорошо-то, всё сам!.. Сам и выбирай, будешь гнить за решёткой или завтра же вернёшься домой к любимой жёнушке и забудешь всё, как страшный сон?! Мне ведь только пальцем щёлкнуть и насильник очнётся, а может быть именно сейчас, возьмёт, да и умрёт?!
– Гнить, так гнить, убирайся! Если Богу угодны мои страдания, да будет воля Его! – в душе не было сомнений. Наташа когда-то сказала: «Буду ждать столько, сколько понадобится.» Это воспоминание укрепило меня. – Я выдержу всё, что Бог ниспошлёт в этой жизни, иначе грош мне цена.
