– Я постараюсь! – ответила Наташа взволнованным голосом.
– У вас три часа, – он открыл дверь, пропуская Наташу вперёд.
Туман застелил глаза, я был близок к обмороку. Она бросилась мне навстречу и крепко обняла. Я не видел, как вышел Эдмунд, не слышал уже ничего, кроме пульсации крови в моих висках и её дыхания. Вдыхая аромат любимой женщины, чуть не кричал от боли и счастья одновременно.
– Любимая, прости меня!
– Молчи, Эрик, молчи… – Наташа покрыла поцелуями моё небритое лицо. Потом потащила меня к топчану и мы упали на него. Перед глазами всё поплыло. Жар и пламя охватили меня целиком, я не соображал, что делаю, где нахожусь, во мне проснулся вулкан, источающий лаву, огненными потоками сметая всё на своём пути. Я смотрел на её пылающее лицо, по которому бежали слёзы и капали на меня сверху, острота чувств наполняла нас сладостной горечью, выворачивая души наизнанку. Хотелось умереть, раствориться в ней навсегда, исчезнуть навечно. Наши тела, безмолвные крики душ, слившееся в одно дыханье, – всё в одном пылающем жерле.
– Жена моя… любовь моя!.. – слова терялись, застывая в вечности осколками звёзд. Такие мгновения не забудутся никогда. Я вспомню их перед смертью в тех же красках, с теми же неповторимыми чувствами. Жажда наполниться друг другом перед неизбежной разлукой мучила нас, не давая возможности расслабиться хоть на мгновение. Время безжалостно утекало, и чем меньше его оставалось, тем больнее становилось в груди.
– Вставай! – её голос прозвучал неожиданно твёрдо.
Я посмотрел на Наташу, пытаясь понять, что произошло, мои пальцы ещё скользили по её горячей и влажной коже и поцелуй замер на губах.
– Эрик, ты сейчас же примешь душ, переоденешься, и будешь есть, пока я здесь! – её лицо было настолько серьёзным, что я рассмеялся. Наташа встала, а я любовался ею с единственным желанием – запечатлеть как можно ярче в памяти каждый изгиб её прекрасного тела.
Она достала из сумки чистую одежду и протянула мне, но поймав мой взгляд, выронила всё, что было в руках, и бросилась снова в объятья, забыв про свой ультиматум.
Не разорвать того, что Богом пришито. Никакими решётками не разъединить.
– Любовь моя!..
Снова и снова мы растворялись друг в друге.
– Эрик, умоляю! Послушай, что я говорю!
– Не могу. Ты сильнее меня, любимая…
– Ах, так! – Наташа схватила меня за руку и потянула за собой, затолкнула в душевую кабину, включила воду. Холодный душ вернул мне рассудок, когда пошла горячая вода, тело смогло расслабиться, и я начал трезво понимать, где я, чем рискую и как скоро этот праздник закончится. Когда я вышел, Наташа уже была одета, она накинула на меня махровое полотенце и начала вытирать как маленького.
– О, Боже! Боже мой! – причитала жена, разглядывая мои синяки. – Кто тебя так? За что? Эрик, ты с кем-то подрался? Что это?!
– Дубинка… Ничего страшного, уже проходит, – я совсем забыл о своих побоях и пытался её успокоить, но она целовала мои кровоподтёки и плакала, а я опять думал о том, что заставляю её страдать.
Когда я наконец-то оделся в чистую, хранящую запах родного дома одежду, то почувствовал жуткий, не просто физический, нет, душевный неутолимый голод свободы, жажду вырваться отсюда, жажду быть там, с ними, как прежде, навсегда…
Наташа грела чай и раскладывала на столе еду.
– Я не уйду, пока ты не наешься. Садись, пожалуйста, ты должен поесть! – она смотрела, как я уплетаю котлеты, сдерживая слёзы. Я ощущал её физически как самого себя. Боль наполняла нас обоих до краёв. Время убегало, как сквозь пальцы вода. А я послушно жевал, проталкивая еду горячим чаем. Мы оба молчали. Нам не нужны были слова. Всё понятно и без слов, когда одна душа отражает другую.
