Расстояние до деревьев сократилось, и Пилот ушел разматывать лебедку. Вернувшись, обнаружил, что ребята стоят у машины, переговариваются и сплевывают.
– Ну, чего скучные такие? Помогли ведь! Спасибо!
Одинокий голос гнусаво вымолвил:
– А подадочек?..
Пилота как током ударило: «Блин, совсем забыл, что наобещал!»
Началась раздача подарочков. Пилот отдал все: банки с соком и шоколад, ручки, карандаши, отвертки и даже брелок с ключа снял…
Ода́ренные по двое, по трое брели в сторону интерната. Остался один, тот самый, кто первый поверил в подарочек. Парнишка смотрел в глаза Пилоту и молчал. «Какой странный пронзительный и одновременно ускользающий взгляд…» – подумал Пилот, разглядывая мальчишку. Русые, давно не стриженные волосы небрежно трепал ветер. В зеленых влажных глазах не было жалостливого просительного блеска. Лицо худое, губы бледные. На плечах висела большая – на мужика – телогрейка. Достигая колен, она скорее походила на нелепое пальто. Штаны, напротив, короткие – между их краем и калошами – тонкие, как у куренка, щиколотки.
Пилота протянул неприятный холодок: «Что ж я ему дам? Все ведь раздал!..» Спросил:
– Тебя, парень, как зовут?
– Вентиль, – скупо ответил пацан.
– Это что за имя такое? Никогда не слышал.
– Вениамин я, Веня.
– Знаешь, Веня, нечего и дать тебе…
– Вентиль, – сухо поправил мальчик.
– Извини, Вентиль. Могу вот денежку дать, а ты что-нибудь купишь.
– Отберут, – спокойно возразил Веня.
– Да-а… Незадача. – Пилот покачал головой. – А что бы ты хотел? Привезу тебе в следующий раз.
– Никто не приехал в следующий раз.
И тут Пилота осенило:
– А крестик не отберут?
– Не отберут… – Веня пожал плечами.
Пилот снял с себя серебряный крестик на шелковой нити и потянулся одеть на парнишку. Тот не уклонялся, стоял смирно. Накинув на пацана крестик, Пилот заправил его под застиранную рубашку и машинально пригладил парнишке разметавшиеся волосы – холодные. Коснулся уха – ледяное.
– Ты чего без шапки? Ветерок-то свежий.
– В зимней жарко, а кепку потерял.
«Ага, то, что надо!» – порадовался Пилот.
– А шапку тоже отберут?
– Не-а…
Пилот пошарил на заднем сиденье и достал тонкую вязаную шапочку, забытую подругой. Поскольку Пилот знал, что за шапкой она не вернется, можно было пустить вещицу на благое дело. И размерчик в самый раз…
– Скажи мне, Вентиль, чтоб я знал, что – отбирают, а что – нет?
– Деньги и курево лучше сразу отдать. Другое не тронут.
– Старшие, что ли, пацаны балуют?
– Не, воспитатели.
На том и расстались. Пилот проводил взглядом несуразную фигурку в серой телогрейке и ярко-красной шапочке с белым помпоном. Помпон на длинной нити перекатывался по вороту, как маятник, в ритм шагов пацана.
* * *
…Пилот был человеком слова (а иногда и двух) и по прошествии трех недель вернулся в Черемискуль с гостинцами и подарками.
«Нива» встала перед ржавыми, некогда зелеными воротами в наивной надежде, что пожилой, слегка навеселе сторож с добродушным ворчанием отворит скрипучие створки. Но нет и нет… Пилот не нашел ни замка, ни звонка. Стучать бесполезно – до здания далеко.
Где-то вдали за забором высокая железная труба источала черный дым. Котельная работала на угле. «Нива» тронулась с места в поисках другого въезда, и забор внезапно кончился…
Пилот подкатил к серому зданию, остановился у самого крыльца. Ступени лежали криво-косо – просели. У давно не крашенных дверей висела бледно-синяя табличка. Слов не разобрать, только отдельные буквы. Из крупных можно сложить слова «детский дом», а мелкие не рассказали ничего…
