– О, так культурно нас ещё не характеризовали.
Марк загоняет меня всё дальше назад, делая медленные хищные шаги мне навстречу, осматривая при этом оценивающе мою фигуру. Пока я не врезаюсь телом в другое твёрдое тело позади себя. Вздрагиваю, и мои плечи крепко обхватывает Нагорный. Кошусь на то, как его длинные пальцы сильнее впиваются в ткань моего пиджака, уже причиняя небольшую боль. Резко вскидываю голову, когда Миронов останавливается близко ко мне.
– Не советую сопротивляться. Будешь хорошей обезьянкой, и мы забудем обо всём, что ты выкинула сегодня утром. Будешь плохой, и… непременно узнаешь, чем это обернётся для тебя.
Я, конечно, в этот момент очень хочу послать его куда подальше. Но сдерживаюсь, дрожью в теле ощущая близость их тел. Это немного туманит здравый рассудок. И в голову лезут только всякие непотребства, которые они наверняка хотят проделать, но…
В следующее мгновение звучит неожиданное тихо от Рома позади, когда он резко отпускает мои плечи, что я чуть не падаю, теряя как будто опору.
– Для начала завари чай. Десертную ложку зелёного смешай с чёрным. И добавь корицу.
– Ч-что? – ошарашенно шепчу я, оборачиваясь и смотря на то, как Ром падает на диван напротив камина, растирая ладонями лицо. А потом снова смотрю на Марка, он продолжает рассматривать меня, его карие глаза, кажется, становятся всё темнее, но он тоже отходит, кидая на ходу:
– А ты надеялась, что мы тебя всё-таки потрогаем? – смеётся он хрипло. – Такими как ты мы только пользуемся. В качестве коврика, Обезьянка.
– Чай, – напоминает о себе Нагорный, повернув ко мне голову. Кивает на тумбу позади меня с таким выражение, где нет ни капли сомнения, что я выполню его прихоть.
Ладно. Выдыхаю сквозь нос горячий злой воздух. Это всего лишь чай. Могло быть хуже.
Сжимая челюсти, я иду к той тумбе возле небольшого столика с чайным сервизом и хрустальной чашей со всякими конфетами, и даже усмехаюсь. Странные какие. Я думала, они тут бухают или травку курят. Нет, они, конечно, тут и бухают, судя по той же начатой бутылке с коричневой прозрачной жидкостью на том же столике, но они ещё и чай с конфетами пьют.
В процессе заваривания я даже почти забываю в каком положении нахожусь. Мне даже не мешает пристальное наблюдение за моими действиями. Я нахожу всё, что нужно, и увлечённо закладываю ингредиенты в чайник. Заправляю шёлковую прядь уже полностью высохших волос за ухо и оглядываюсь в поисках кипятка. Наши с Ромом взгляды встречаются на мгновение, и моя злость немного улетучивается. Может, он не такой и плохой, каким иногда кажется? Они оба. Должно же в них быть что-то хорошее.
Заливаю кипятком и, выпрямившись, поднимаю взгляд на парней, уже обоих сидящих на диване, получается, напротив меня почти.
– Ему нужно завариться, – даже улыбаюсь уголками губ. Всё кажется совсем не таким уж и плохим!
Но на лицах парней вылезают дьявольские ухмылки, и я понимаю, что рано расслабилась. Хуже ещё будет, судя по всему.
– А теперь встань на колени и ползи сюда. Вычисти нашу обувь до блеска. Языком, – говорит так ровно Ром, будто о какой-то повседневной ерунде, и такое тёмное наслаждение своим непоколебимым положением горит в его зелёных глазах, что дрожь по телу.
– Ты шутишь? – спрашиваю в надежде, что послышалось.
– Языком, Обезьянка. Какие тут шутки. Служи, – отвечает за друга Марк, и как будто тоже наслаждаясь, только уже тем, что к чёрту пошёл этот чай, началось уже что-то более интересное.
