Глава 2. А если моя родная стихия – вовсе не земля?
Тишина давит на барабанные перепонки. Тьма и неопределённость пугают до тошноты. Руками и ногами не пошевелить – они надёжно закреплены, а сама я подвешена в воздухе в позе звезды. Сердцебиение зашкаливает, кажется, тысячи сердец бьются в каждой мышце и каждой клеточке. Как я ни силюсь вытолкнуть изо рта кляп, у меня ничегошеньки не получается. Пытаюсь барахтаться, но верёвки лишь туже впиваются в запястья и щиколотки. Паника достигает пика, в груди нестерпимо жжёт и я молюсь про себя о скорейшем конце. И, когда тот не приходит, я, совершенно обессилев от страха, чувствую, что вот-вот потеряю сознание. Тогда-то и вспыхивает огонь – ослепительный, яростный, очищающий…
Это давнее и практически стёртое из памяти воспоминание из детства воскресает всякий раз, когда я нахожусь между жизнью и смертью. Справедливости ради нужно отметить, что в подобном состоянии я нахожусь не часто. Например, когда меня одолевает морская болезнь – а иначе в Ла Риору не попадёшь.
Утро или вечер – неизвестно. Всё слилось в бесконечных розовато-серых сумерках. Спроси кто, сколько я здесь пролежала, я бы ответила, что целую вечность, хотя, если учесть, что официант заходил в мою каюту только один раз, значит, время обеда ещё не настало. Да и Брайс бы не оставил меня надолго одну.
А вот и он! Сквозь шум бьющих о борт волн я различила наш условный с Брайсом стук – два длинных, три коротких.
После моего вялого «да» в каюту заглянул высокий крепкий блондин с такими широкими плечами, что едва поместился в пространстве два на полтора.
– Элла, не спишь? Как дела?
– Не спится. Заходи. – Я изо всех сил старалась выглядеть живой, но друг сразу меня раскусил.
– Совсем плохо, да? – сочувственно произнёс он и присел на край койки. Взял меня за руку. По сравнению с моей, безжизненной и ледяной, его ладонь ощущалась жаркой как печка.
– Вода – не моя стихия, ты же знаешь, – попыталась пошутить я.
– Позвать целителя?
– Уже приходил.
– Что за целитель? Кому уши пообрывать?
Я изобразила подобие улыбки и получше присмотрелась к Брайсу. Выглядел он вполне здоровым несмотря на то, что вода с его огненной стихией тоже не особо-то дружит.
– Сам-то как? Смотрю, водичка огонь не потушила?
– Куда ей до меня! – рассмеялся Брайс. – На самом деле моя последняя девушка – магичка воды – научила меня кое-каким штучкам.
– И кто же она? – поинтересовалась я. – Кайли Портман? Или Френни Майерс?
– Почему тебя интересуют мои любовные победы, а не реальные заклинания, облегчающие морскую болезнь? – прищурился Брайс. – А! Понял! Ты ревнуешь! Святые Альверии, неужели Элла Фостер в меня влюблена?
– Ха-ха-ха. Очень смешно, Брайс. – Я попыталась выдернуть свою ладонь из его хватки и у меня почти получилось.
– Прости, Одуванчик. Просто хотел вдохнуть в тебя немного жизни. Говорят, смех её продлевает.
– Кажется, в моём случае бессилен даже смех.
– Не прибедняйся. Пульс прощупывается, речь вполне осмысленна. А кожа не настолько зелёная, чтобы бить тревогу. Жить будешь.
– Хотелось бы тебе верить.
– А когда я тебя подводил?
– Честно? М-м-м… Дай подумать.
– Эй, так не пойдёт! Или ты признаешь, что я – самый лучший друг на свете, или…
