– Зачем начинать сейчас, Виви? – запрокинув голову, Клаудия издала свой знаменитый эффектный смешок. Она была первой, кто стал называть ее «Виви» на латинский манер. Из всех иностранцев в студии Клаудия была больше всех влюблена в Рим. Она практиковалась в итальянском гораздо тщательнее, чем учила роли. Дойдя до последней страницы, актриса как-то странно нахмурилась. – Они теперь вместе на следующее утро?
Вивьен кивнула.
– Цензоры на родине никогда это не пропустят.
– Пока мы болтаем, в Гонконге идут съемки фильма «Любовь – самая великолепная вещь на свете»: белый мужчина и китаянка. Женщина-врач, ни больше ни меньше.
– В соответствии с законом никакого секса – никаких отношений – между белыми и черными. Девушки-гейши не в счет.
– Что ж, это придется изменить.
– Виви, даже ты не сможешь заставить Голливуд измениться. – Отбросив сценарий в сторону, она схватила кисточку с соседнего гримерного столика. – Вот, помоги мне убрать потеки от дождя. Я слышала, bestiaccia наконец-то удостоит нас сегодня визитом.
Вивьен встала позади Клаудии и принялась расчесывать ее волосы, которые тем утром больше часа приглаживали и выпрямляли горячей металлической расческой в кресле визажиста.
– Ты единственная.
– Что – единственная?
– Единственная, кто никогда не спрашивает о моих волосах.
Вивьен игриво постучала расческой по затылку Клаудии.
– Это наименее интересная черта в тебе, которая не имеет значения.
Клаудия обернулась, посмотрела на нее и подмигнула.
– Может быть, мы обе ушли из дома по одной и той же причине. Чтобы быть менее интересными. – Она быстро потянулась к руке Вивьен, которая держала щетку. – Мой глупый язык. У тебя была гораздо более веская причина.
Вивьен продолжала молча расчесывать волосы подруги.
– Есть какие-нибудь новости?
– Ни единой. Похоже, агентства знают о Дэвиде не больше, чем мне рассказали. В лучшем случае они считают меня занудой – настоящей мисс Хэвишем. – Вивьен перестала расчесывать волосы. – Полагаю, с моей стороны это действительно выглядит довольно отвратительно.
– Отвратительно хотеть знать, как умер человек, которого ты любила, и где именно? Вряд ли. Кроме того, это привело тебя в Италию. К лучшим из людей.
– Неужели люди здесь действительно лучше?
Клаудия пожала плечами.
– По крайней мере, здесь нет белых табличек и черных стрелок повсюду. В любом случае я стараюсь не вешать ярлыки на людей. – Она похлопала Вивьен по плечу и улыбнулась их отражению в зеркале. – В конце концов, кто я такая, чтобы судить?
В прошлом у Клаудии было два неудачных брака, а также ходили слухи почти обо всем остальном, что могло разрушить карьеру любого, кому было не все равно. Клаудии, однако, было все равно. Такое двойственное отношение к собственной карьере сделало ее более привлекательной для обозревателей светской хроники и, как следствие, более понятной для аудитории.
И все же Вивьен не могла не удивляться уверенности Клаудии в том, что мир стремится разрушить ее. Она достигла вершин славы и богатства в стране, где некоторые штаты не допускали ее даже в кинотеатры, где показывали фильмы с ее участием. Она всю свою жизнь боролась с расизмом Голливуда и американского общества, превращая организованную правительством «охоту на ведьм» лишь в последнюю форму преследования. Потребовалось совсем немного, чтобы КРНД заинтересовалась Клаудией Джонс: всего лишь недолгое знакомство с преподавателем актерского мастерства в Нью-Йорке, который в итоге оказался в черном списке: «Достаточно опасна, чтобы за мной следили, но не арестовывали», – так она описала свою ситуацию Вивьен.
