Повязнув в своих мыслях, как часа два назад в сугробе снега, Настя будто очнулась ото сна, услышав:
– Поэтому налил себе и мне. И как-то незаметно мы просидели так несколько часов.
– Подожди, Жень, а зачем пить стали, я не поняла?
– Говорю же, Колька отказался идти трезвым, поэтому я сам надел платье, а оно мне, собака, маленькое, сзади молния не застегивается, вот скотчем и обмотал, затем пьяного Кольку нарядил в халат, и мы пошли. Сыну вообще понравилось, он даже не понял, что это я, песни ему пел, но когда Дед Мороз начал петь частушки матерные, то жена вытолкала нас из квартиры. Колька к себе зашел и закрылся, пока мы у квартиры в подъезде отношения выясняли, мужик я или нет.
Дверь в кабинет травматолога открылась, вышла бабка, рука которой была обмотана зеленкой, затем она резко зашла обратно и начала кричать доктору:
– Точно мне не надо уколы от бешенства ставить и зашивать? Просто зеленкой помазали, и здорова! Так-то кот мой как с цепи сорвался, когда я из него хотела дождик от елки вытянуть.
Из кабинета донесся голос, но было невозможно разобрать, что ответили, затем бабка закрыла дверь и пошла. Надо было заходить Жене, но он продолжал сидеть:
– А я ж праздник хотел сыну, правда! Скотчем именно красным вот обмотал платье, чтоб красиво. Шапку меховую надел, будто парик. А она «не мужик, а «никто», будто я пустое место. Обидно, понимаете?
– Вам нужно было просто признаться жене, что вы потеряли деньги, она поняла бы, говорю вам как женщина, – произнесла Настя.
Трое мужчин одновременно посмотрели на нее, и по их взгляду ей стало ясно, насколько сильно они с ней сейчас не согласны, поэтому она добавила:
– Хотя да, мы бываем истеричками, но и вы тоже хороши.
– Мне «скорую», кстати, мужчина вызвал. Шел мимо с собакой, а я лежу в сугробе. Если бы не он, бы замерз бы, и все…
Дверь кабинета открылась, из нее выглянуло недовольное лицо в белом халате:
– Никто из вас зайти не желает?
Женька встал. Было видно, что ему это трудно дается, поэтому Саша вскочил, чтобы ему помочь дойти до двери доктора, затем он вернулся обратно на лавку к Гене и Насте, хотя никого, кроме их троих в коридоре уже не было, и можно было сесть на любое свободное место.
– Давайте я тоже закончу рассказывать. Ты следующая, и сама спросила, что с ногой, – произнес Гена, но тут ему снова позвонили. – Ну и зачем? Ну, зайка, зачем спрашивается. Я б сам доехал. Хорошо. Целую. Сейчас девушка одна, парень, потом я, и все.
Не успел, он закончить разговор, как Саша произнес:
– Ген, я тебя пропускаю, меня дома никто не ждет, а тебя – три важных человека.
– Да они не дома, жена за мной приехала с пацанами, в машине спят, папку ждут, – с гордостью донеслось в ответ.
– И я пропускаю, меня тоже никто не ждет, кроме Шнурка, поэтому ты следующий. Расскажи уже, что с ногой, – с улыбкой сказала Настя.
– А я, как Женька, тоже с лестницы упал, но только он вверх лез, в квартиру, а я вниз – в погреб за свеклой. Споткнулся, грохнулся на мешок с картошкой, огород у нас свой. Вот такую капусту квасим, – после этих слов он поднял вверх большой палец, показывая «класс».
В коридоре раздался грохот колес, медсестра толкала перед собой каталку, спустя минуту-другую на ней в операционную вывезли Женьку.
– Под общим наркозом будут делать. А он без телефона даже, жена и не знает. Адрес скажи, мы твоим сообщим, – вскочил он, забыв на секунду о больной ноге, и, прихрамывая, сел обратно.
