Ни слова не говоря, Саша побежал вслед за каталкой, а Гена, прыгая на одной ноге, будто играл в классики, скрылся в кабинете. Настя сидела одна, вспоминая, как вышла специально пораньше погулять с собакой, пока не начались запуски салютов и прочих петард, как выбрала сквер подальше, как испугавшись шума, Шнурок рванул и перевернул эту чертову палку с фейерверком, как Саша упал на нее, прикрыв низом пуховика, потому что увидел, что сейчас в Настю влетит очередной залп.
«Конечно, он меня спас, – говорила она сама себе мысленно. – Да я больше от испуга его обозвала, а надо было сказать спасибо».
– Улица Кирсанова, двадцать два, квартира двадцать, – запыхавшись, произнес Саша, размахивая рукой, перевязанной кухонным полотенцем. – Я после приема на такси доеду и скажу. Уверен, жена волнуется.
– Спасибо, – услышал он в ответ.
– Да мне ничего не стоит, даже в радость будет.
– Спасибо, что спас, Саш, я была не права. Я просто испугалась.
– Я так и понял, пуховик, конечно, жалко.
– Давай я за него заплачу. Химчистка там или… – Настя не успела договорить, как из двери вышел, вернее, выскочил на одной ноге Гена со словами «Я на рентген».
– Не заходите пока никто, – донеслось от доктора, будто вся Вселенная хотела, чтоб эти двое поговорили еще друг с другом.
– И ты меня извини, что обозвал истеричкой, а еще я удивился, что ты с французского поняла все.
– А ты чего так рано фейерверки пошел запускать? Психанул?
– Психанул, ты права. Мама у меня умерла в конце лета, – тут Саша сделал паузу, чтобы собраться с мыслями, громко сглотнул, зажмурился и продолжил: – Понимаешь, была у нас с ней традиция такая, отмечать мой день рождения днем. Родился я 31 декабря, представляешь? Мама всегда подчеркивала, что не хочет лишать меня праздника, не хочет, чтобы я думал, что новый год важнее, поэтому она готовила салаты, собирала в моем детстве друзей, родных, и все поздравляли меня, а уже вечером мы садились отмечать новый год, подарки дарили все разные: отдельно на день рождения, отдельно – под елку. Потом родители развелись, я вырос, но мама не изменяла себе и этой нашей традиции. И вот сегодня был мой первый день рождения без нее.
Саша замолчал, в его глазах стояли слезы, и Настя, не ожидая сама от себя, положила руку ему на колено, потом поняла, что делает что-то не так и резко убрала.
Саша не заметил этого, он, глядя в стену, продолжал:
– Утром я заказал пиццу, но поздравлять самого себя, сидя в одиночку за столом, как-то непразднично, поэтому розовое вино, которое мама очень любила, не стал открывать, решил позвонить отцу, которого не видел больше пяти лет, а он молчит. Я ему: «С Новым годом», а он в ответ: «И тебя тоже! Всех благ. Дел много, Сань, пока». И не вспомнил, не поздравил с днем рождения.
Мимо пропрыгал к врачу Гена:
– Просто растяжение, с неделю с бинтом похожу и огурцом. Кстати, ребята, какие огурцы жена моя солит, вы даже не представляете. Просто круть.
Гена скрылся, а Настя робко произнесла:
– С днем рождения, я тебя поздравляю от всего сердца. Еще целых полтора часа твой день, ты хороший, правда, я это вижу. Молодец прям.
Настя зашла к врачу, он осмотрел ее и отправил отдыхать домой, прописав мазь от ушиба, но ехать домой совершенно не хотелось.
В ее голове крутились истории трех незнакомых мужчин, каждый из которых любил женщину, маму или жену, неважно, но любил же.
