Миновав несколько пластиковых шезлонгов – одного взгляда хватило, чтобы понять, что ему не стоит даже пробовать садиться на них, – Стёпа увидел одиноко стоявший большой деревянный чурбак: наверное, на нём кололи дрова для расположенного неподалёку под резным навесом мангала. Вокруг никого не было, и Стёпа, ускорив шаг, сел на чурбак и перевёл дух.
Ему стало намного спокойнее – он больше не возвышался над собравшимися, как каланча, да и люди, кажется, стали меньше замечать его, проходя мимо и обсуждая какие-то свои темы.
Стёпа сидел и молча рассматривал собравшуюся публику.
Они были маленькими. Раньше почему-то ему не приходило в голову думать так об окружающих – в конце концов, это он был большим, а остальные-то были нормальными. Но здесь, на этой дорогой загородной вилле, ему показалось, что его окружают именно маленькие люди. Б [о] льшая часть была в возрасте, а молодые вели себя так же холодно и надменно, тем самым уравнивая себя со стариками. Женщины были дорого одеты в разноцветные вещи и увешаны драгоценностями – Стёпа, с высоты собственного роста, видел только блеск побрякушек в свете ярких ламп; мужчины тоже выглядели ухоженными, с кучей аксессуаров вроде шейных платков, запонок или дорогих часов.
Украшения и наряды сверкали и переливались, как маленькие елочные игрушки. Когда он вырастет, подумал Стёпа, все эти люди станут для него размером с пёстрых кукол его сестры. Вон той тётке, например, отлично подошла бы пара кукольных нарядов вместо надетого на неё уродливого балахона, увешанного погремушками.
Нади всё не было, и Стёпа сидел, низко нагнув голову и изредка посматривая по сторонам. Ему хотелось уехать отсюда как можно скорее – всё вокруг давило и угнетало его. Он пытался справиться с собой, но получалось довольно плохо.
Вдруг из дверей напротив него на лужайку вышел маленький, одетый в синий деловой костюм старичок. Он обвёл двор глазами, с кем-то поздоровался, затем увидел Стёпу и пошёл прямо к нему, огибая шезлонги и кивая собравшимся. Стёпа, заметив манёвр старичка, подобрался, состряпал на лице подобие улыбки и принялся ждать, что произойдёт дальше.
Когда старичок подошёл совсем близко, Стёпа встал.
– Здравствуйте, – негромко сказал человек в синем костюме и, чуть помедлив, протянул свою руку Стёпе.
Его ладонь была тонкой и сухой, словно лапка какого-то насекомого. Маленькие глазки буравили Стёпу, как личинки короедов. Так смотрели на Стёпу во всех тех местах, куда он приходил со своими предложениями и идеями. Снизу вверх, но как на большую, деликатную и неприятную проблему – впрочем, не особо значительную, чтобы сильно беспокоиться.
Несколько секунд старичок изучал Стёпу взглядом.
– Я – отец Нади, – наконец заговорил он. – А вы, я так полагаю, Степан?
Стёпа молча кивнул, словно проглотив язык.
Старичок деликатно прокашлялся.
– Не буду ходить вокруг да около. Я привык решать вопросы прямо и без отлагательств – этого требуют законы бизнеса. Поэтому, поймите меня правильно, я совсем не хотел бы вас обидеть. – Он сделал паузу и бросил а Стёпу быстрый взгляд – как сего собеседник реагирует на то, что слышит.
Стёпа всё так же молча смотрел на него, совершенно опешив.
– Я хотел бы поговорить с вами о моей дочери, – опять покашляв, продолжил Надин отец. Голос у него был спокойный, отстранённый и не терпящий возражений – возникало ощущение, что он говорит не с живым человеком, а начитывает инструкции для секретарши на автоответчик. – Я думаю, для вас самого не секрет, что вы Наде абсолютно не пара.
