– Да неужели нет бизнесменов среди прихожан? Никогда не поверю!
– Жертвуют, но сейчас, Петрович, ты знаешь, обстановка не та. Западные санкции Россию душат. Бизнес жёстко экономит, ждёт, не знает, что завтра будет.
– Не пойму, как на пожертвованиях храму можно экономить?
Такой разговор, наверное, мог продолжаться долго, но на террасу вошла Елена в светлой блузе и тёмных модных брючках в обтяжку. В руках она держала медный поднос, на котором дымились четыре чашки густого пахучего чая.
Моё сердце ёкнуло. Милая Лена была всё так же красива. Её лицо светилось необыкновенно чистым лунным светом, а глаза струились хрустальным блеском и незаметно увлекали за собой в волшебный мир нежного спокойствия и возвышенной благодати.
Грация Елены во время ходьбы создавала ощущение полёта. Ты смотришь на неё, а мысли вдруг уносятся куда-то вдаль, сердце охватывает волнующий восторг и теряется счёт времени и осознание окружающей обстановки.
Лена удивительным образом приковывала к себе внимание, однако красота не могла скрыть душевную грусть. У меня сжалось сердце. Несомненно, Елена выглядела печальной. Веки глаз были красноватыми и припухшими, по всей видимости, от недавних слёз.
Мужчины мгновенно умолкли. Лобанов исподтишка окинул девушку нескромным взглядом. Отец Григорий приветливо улыбнулся ей, как старой знакомой.
– Елена, здравствуй!
– Здравствуйте, отец Григорий. Рада вас видеть, да не одного, а с гостями. Пейте пока чай, пожалуйста. Я сейчас какие-нибудь сладости принесу.
– Не надо, дорогая моя, никаких пряников. Посиди с нами. Чего себе чай не принесла?
– Не хочется.
Елена села за стол рядом с отцом, по его правую руку. Отец Григорий окинул её лицо внимательным взглядом.
– Что-то грустная ты, деточка! Когда свадьба?
– Я не могу точно сказать. Может быть, Николай Петрович скажет.
– Конечно, Лена, скажу. Очень скоро!
– Повенчаем и дело с концом, – сказал в густую чёрную бороду отец Григорий.
– Пейте чай. Сафонов сейчас шашлык приготовит.
– Нет, Николай Петрович, поедем. Сегодня вечерняя служба. Приходите!
– Ты знаешь, батюшка, моё отношение к религии. Другого я воспитания человек. Тема моей выпускной работы в КГБ была по теме «Особая роль церкви в осуществлении государственной власти». Я уж не говорю об иерархах, которые все, за немногими исключениями, не просто связаны со спецслужбами, – они имеют специальные звания и соответствующую подготовку. Тех же, кто в угоду моде свечку в храме в руке держит, не мне судить.
– Верно, чего судить? Богу – Богово, а Кесарю – Кесарево. Может Елена придёт?
– Её прихожанкой хочешь заделать? У тебя губа не дура, батюшка. Мало тебе разговоров? Вино рекой льётся, женское веселье сплошь, девахи с дискотеки в Доме культуры, что напротив, кажется, завидуют, скоро платки подвяжут, – и к тебе на исповедь..
– Злые языки! Жизнь люблю, но меру знаю. А то, что у меня все прихожанки, как на подбор, красавицы, – не моя вина. Благодарю за чай!
– Извини, отец Григорий, прихожанами твоими не были и не будем.
– Я не принуждаю. Однако двери храма всегда открыты.
– Что касается строительства, подумаем. Есть одна бригада, государственные дачи ремонтирует. Поговорю с ними.
– Спаси, Господи!
Отец Григорий собрался уходить. Елена вдруг пристально посмотрела на Лобанова и обаятельно улыбнулась.
– Вы? Я вас видела по телевизору. Случайно. Вы хорошо фехтовали, но кто стал чемпионом Европы, я не отследила. Я, знаете ли, не фанатка. Так, иногда под настроение смотрю спортивное фехтование.
