– Боюсь, такая отговорка прозвучит крайне неубедительно.
– Да, ты, наверное, прав, Яр, – вздохнул я. – Зная мою мать, она не успокоится, пока лично не обзвонит всех работодателей, пытаясь выяснить, почему мне отказывают. Особенно если речь идет о какой-нибудь совсем уж элементарной работе, а меня все равно прокатывают. Это покажется ей верхом несправедливости, и она начнет копать.
– Ну а ты тогда срывай собеседование!
– Сорвать?
– Ну да. У тебя же талант был учителей до белого каления доводить, уроки срывать. Можешь прикинуться дурачком например…
– Хмм, а в этом что-то есть…
Я погрузился в раздумья. А ведь правда, что мне мешает пустить пыль в глаза, сделать вид, что я отчаянно ищу работу? Пару часов в день тратить на собеседования и с треском их проваливать. А жизнь пусть течет своим чередом, как и прежде. Друзья, лето, беззаботность… А там, глядишь, и мать сменит гнев на милость, отстанет от меня со своими нравоучениями.
Решено! Нужно пойти извиниться, признать свою ошибку, прикинуться раскаявшимся грешником… Заверить её, что она права, что пора становиться самостоятельным и взрослым. И что с завтрашнего дня я, не покладая рук, начну искать работу.
Разработав план саботажа, мы с Яриком отправились в молл и бесцельно бродили там до вечера. Глазели на витрины, перекусили в фуд-корте, сходили в кино. Там же, между делом, я выудил из вороха рекламных проспектов буклеты с контактами – в ресторан быстрого питания и бутик одежды требовались сотрудники.
Попрощавшись с Яриком, я решил проехать на автобусе пару остановок. Хотя летний вечер и манил свежестью, ноги гудели от пройденных за день километров.
Приближаясь к дому, я заметил, что окна погружены в темноту.
Странно, обычно в выходные родители допоздна не ложились. Наверное, решили навестить друзей, пригубить вина, посетовать на своих бестолковых отпрысков, совсем отбившихся от рук.
Войдя в квартиру, я обошел спальню и гостиную – никого. Принял душ, почистил зубы и провалился в сон.
Утром меня разбудил стук в дверь.
– Глеб, это я, папа, можно войти?
– Да… Заходи.
Отец зашел в комнату, нервно теребя руки, как будто не зная, куда их деть.
– Где вы вчера были? – поинтересовался я, лениво потянувшись.
– Мы были у Вани с Мариной.
– Это та подруга с маминой работы? И её новый муж?
– Ну, он не такой уж новый… Они уже пять лет вместе.
– Я помню ещё её первого мужа… Как там его звали? Олег, кажется… Мать частенько таскала меня к ним в детстве.
– Да, и теперь вместо тебя она таскает к ним меня, – отец улыбнулся и присел на край кровати.
Я усмехнулся и, приподнявшись на руках, сел.
– Ты хотел о чём-то поговорить?
– Да, Глеб. Вчера утром некрасиво получилось с твоей стороны. Мама очень расстроилась, понимаешь… Она, конечно, может строить из себя железную леди, но внутри она тоже очень ранима…
– Ага, конечно, – я с недоверием посмотрел на него. – Это она тебе сама сказала?
– Ей и не нужно было ничего говорить. Она вчера плакала, когда ты ушёл… А потом дома у Марины перебрала сильно… Я давно её такой не видел…
– Ну да, она расстроилась, что всё пошло не по плану.
– Не будь таким жестоким, сын… Она всегда хочет тебе как лучше. Да, может, она иногда перегибает палку, но она же не со зла это…
– Да причём тут зло, пап? Ты думаешь, я считаю её плохой? Что она хочет мне навредить? Нет! Вовсе нет. Я искренне считаю, что она со всей безграничной добротой пытается сделать мою жизнь лучше. Вот только её представления о том, что для меня хорошо, не совпадают с моими представлениями об этом. И я это понимаю, а она нет. И поэтому с упорством, достойным барана, продолжает пытаться меня осчастливить.
