– Тогда в чём причина?
Кажется, мои глаза округляются настолько, что норовят вылезти из орбит.
– Ты серьёзно? На самом деле не понимаешь, почему я никогда не смогу принять тебя обратно в семью, подпустить к ребёнку? Ты правда не понимаешь, Анжела?
Она понуро опускает взгляд.
– Да, я была неправа. Ненавижу себя за это. Но для меня очень важно иметь возможность хотя бы изредка, под твоим присмотром, видеться с дочерью. Иначе… я так долго избавлялась от проблем, прорабатывала различные травмирующие моменты. Всё делала ради этого. Ради неё, ради моего солнышка. И вернулась я только ради нашей малышки. Пусть не сразу, но я хочу начать с ней общаться.
– Это исключено, – отрезаю я. – Я не собираюсь рисковать своим ребёнком ради твоего очередного увлечения. В этот раз что? Психотерапия? Не смеши меня. Через месяц тебе снова наскучит эта жизнь, и ты свалишь в закат. А Ксюша получит очередную травму. Этого не будет! Я всё сказал.
– Нет, Олег, ты не понял. Я не собираюсь уезжать. Я собираюсь остаться и завоевать твоё доверие. Я собираюсь вернуть свою дочь и стать для неё достойной матерью. – Анжела поднимается. – Я ведь могла бы и не предупреждать тебя об этом. Если ты не забыл, я имею на Ксюшу ровно столько же прав, сколько и ты.
Мне не нравится, какой оборот принимает наш разговор. Не нравится, куда клонит Анжела.
– Ты что это, угрожать мне вздумала? – я резко поднимаюсь из-за стола, направляясь к ней. – Думаешь, спустя два года свидетельские показания не будут стоить и гроша ломанного? Думаешь, я не лишу тебя родительских прав, если попытаешься навредить Ксюше?
– Олег, услышь меня, пожалуйста, – просит жена. – Я прошла долгий путь реабилитации и лечения, поняла и приняла так много, и теперь просто пытаюсь исправить ошибки прошлого. Я хочу вернуть своего ребёнка, которого я рожала четырнадцать часов в страшных муках и которого люблю просто безусловно. Да, я оступилась, но это в прошлом. Честно, Олег. Просто позволь мне это доказать.
– Как ты себе это представляешь? Что я должен сделать: пустить тебя к дочери, пока ты не наиграешься и не бросишь её?
– Нет. Ты можешь пообщаться с моим психологом, поприсутствовать на наших сеансах. Мы можем разобраться с нашими проблемами. Сообща. И потом мы двинемся дальше – либо вместе, одной семьёй, либо как два полноценных родителя одной замечательной девочки. Ну ты же любишь свою дочь, Аторов. Попробуй ради неё. Просто подумай, как Ксюша будет рада, что мама вернулась! Подумай, прими решение, я буду ждать. Но не затягивай, я не хочу ждать до совершеннолетия дочери, чтобы иметь возможность целовать и обнимать её.
Анжела всовывает мне в руки визитку и исчезает с глаз долой. Верное решение. Мне просто необходимо пространство и время, чтобы подумать.
Закидоны Анжелы начались практически сразу после родов. Сначала она полностью переложила заботу о новорожденной дочери на няню, уделяя малышке внимание лишь во время непродолжительных кормлений. Однако, она быстро свернула грудное вскармливание, решив, что фигура для неё важнее.
Вскоре к фитнесу добавились встречи с подругами, походы в клубы, выпивка. Я видел, что жена скатывается по наклонной в бездонную пропасть, мы много разговаривали, но беседы всё чаще перетекали в ссоры; предлагал лечение – получал в ответ упрёки и скандалы. Грозил разводом – восстанавливался худой мир до нового неприятного инцидента.
