Вика после школы пошла на курсы косметолога, а я – в педучилище. Подруга давно работает и полностью себя обеспечивает, даже позволила себе снять отдельную квартиру, а у меня всего лишь второй курс, мать–алкоголичка и ненавистный отчим.
К тому времени, как я добираюсь до дома Виктории, на улице окончательно стемнело и похолодало. Только желтые окна многоэтажек приветливо мигают сквозь жухлые листья вязов.
Надо было забрать зимний пуховик и сапоги. Курточка, в которой я ушла из дома, для такой погоды слишком тонкая, кроссовки легкие в сеточку. Когда сбегала, ни о чем не думала, кроме как быстрее скрыться с глаз Михаила.
Когда теперь смогу явиться домой – неизвестно. Если только караулить, когда Михаил куда–нибудь уйдет.
Это несправедливо! – вспыхивает во мне обида.
Квартира записана на меня и мать, отчим там вообще никаким боком, даже не прописан, а я не могу там жить. И управу на Михаила тоже не найти. Изворотливый жук. Стоит мне начать на него жаловаться матери, он во всем выставляет виноватой меня – якобы я его соблазняю. Мать бесится и… ненавидит меня. А я… ее.
За нелюбовь.
Отца своего я не знаю. По словам матери, он был командировочным. Месяц снимал комнату в бабушкиной квартире, а когда уехал, мама узнала, что беременна. Врачи запретили делать аборт. Адреса моего отца никто не знал.
Так родилась я.
Мой биологический отец не знает о том, что у него есть дочь.
Я часто думала о том, какой он, где живет, чем занимается. Возможно, у него есть семья, дети. Мои сестры и братья. Вот бы посмотреть на них. Просто посмотреть.
Всегда чувствовала себя лишней, ненужной, обузой. Мать говорит, внешне я похожа на своего отца, наверное, поэтому у нас никогда с ней было близких отношений. Она на всю жизнь затаила на него обиду, что он ее бросил. Дома ни одной его фотографии. Я даже фамилию его не знаю. Мать записала на свою девичью. Отчество дедушкино.
Одна бабушка меня жалела и по–своему любила. Когда мне было двенадцать, ее не стало. А через год мать сошлась с Михаилом, и я опять мешала. Матери. Но не ее мужику. Поэтому старалась быть тихой и незаметной. Училась хорошо, до ночи пропадала в библиотеке, лишь бы не идти домой. После окончания школы поступила в педколледж.
Со временем желание узнать своего биологического отца пропало. Если ему не интересна женщина, с которой когда–то у него была связь, то ребенок, который получился в результате, и подавно ему не нужен.
Перед дверью подруги грею ледяные пальцы дыханием, нажимаю на звонок.
Вика открывает практически сразу. Окинув меня сочувствующим взглядом, качает головой. И… порывисто обнимает.
Как родной мне человек. Как сестра, которой у меня никогда не было, но о которой я всегда мечтала. Помню, когда была маленькой, просила маму купить мне сестренку.
Не купила.
Объятия Вики рвут во мне какую–то струну. Меня прорывает. Все, что копила в себе, вырывается наружу в виде громких рыданий с подвываниями.
– Ну–ну, чего ты, Анютка? – Вика ласково гладит меня по спине. – Вот увидишь, все еще наладится.
Я не верю. Я устала надеяться. Каждое утро просыпалась с верой, что день будет лучше прежнего, а получается наоборот.
Бездна какая–то. Бездонная и беспросветная.
Подруга терпеливо ждет, когда я проревусь, затем снимает с моего плеча сумку, тащит ее внутрь квартиры.
– Проходи, раздевайся, сейчас покажу тебе где что и чай поставлю. Тебе надо согреться, не дай бог простынешь.
