Вот.
Так Кириллу Александровичу и скажу, если успею.
Его драгоценные и чудесные племянники сами виноваты.
Поладим мы, ага, как же.
– А ты мне ещё суп на голову надела! – летит в мой адрес новая претензия.
От Яны.
А да, забыла.
В свое оправдание могу сказать, что он был не горячим и меня в ответ засыпали мукой. В общем, на кухне ремонт тоже требуется.
Или, как минимум, генеральная уборка.
– А вы мне в кофе глаз подбросили!
Всплывший в виде красного глаза лизун, к их огорчению, орать меня не заставил. И не такое я в свой жизни видела.
Выкусите.
– Так ты же не испугалась, – разочаровано тянет Яна.
И смешок я давлю.
Нашли чем пугать, суслики, я в меде учусь.
Я эти глаза несчастные видела и перевидела, ещё и учила. И вообще на первом курсе, на самом первом занятии, у нас была экскурсия по кафедре, в пятую комнату, где влажные препараты, читай трупы целиком и по частям.
Мы были без перчаток, а наш препод – без гуманности.
И да, это была проверка на вшивость, ведь «какой ты врач, если голыми руками взять боишься препарат». Подумаешь что этот препарат чей-то мозг, поскольку в начале сентября в тазах лежит только он для второго курса. Подумаешь когда-то живого человека. Подумаешь, что это второе сентября и твой второй день учёбы.
Полушария и мозжечок, как эстафеты, пришлось брать всем и не кривиться, поэтому… не надо было кидать желеобразную гадость мне в волосы, суслики!
От неё я тоже не завизжала, введя детей в окончательное уныние и заставив креативить.
Использовать, кажется, недельный запас гадостей для нянь.
– Поэтому вы достали молоток и разыграли пробитый палец? – теперь с возмущением спрашиваю уже я.
Ибо тут – да, я испугалась.
Испугалась, представив, как буду рассказывать Кириллу Александровичу, каким образом его малолетние очумелые ручки пробили гвоздем палец насквозь. Впрочем, что ему рассказать, у меня всё равно осталось.
Например, я могу поведать, какие его племянники дарования и талантливые актеры, поскольку Яну, несущемуся ко мне с расширенными глазами и воплями на одной ноте «А-а-а», я сначала даже поверила.
– Мы пошутили!
Их синхронный сигнальный вопль заставляет поморщиться и проворчать с досадой:
– Ну, так с пауком я тоже пошутила.
Откуда я знала, что Яна их боится, а её брат кинется мстить и швырнет помидор, после которого у нас и началась битва века.
Там вообще даже не паук, а паучок был.
Ма-а-аленький.
Мы его с Элем, как подозреваю, в том же магазинов приколов покупали для препода по философии.
– Нас Кирилл убьет, – вздыхает Яна.
И приходится признать, что она права.
Убьёт.
Я тоже вздыхаю.
Вообще для шести лет эти малолетние поганцы слишком сообразительны и умны, а поэтому, может быть...
– Что, суслики, зарываем топор войны? – я спрашиваю с надеждой.
Выглядываю, чтобы узреть высунутую из кухонного проема руку с белым флагом. Рука активно машет, а во флаге я с трудом признаю полотенце.
– Выходить по одному и с поднятыми руками, – я командую на правах старшей.
Слушаю ответное условие:
– Ты тоже.
Встреча враждующих сторон происходит ровно в центре поля сражения, в коридоре.
– Это перемирие, а не мир, – крепко сжимая мою ладонь, ворчит Ян.
– Вынужденная мера, – цепляясь за вторую руку, добавляет Яна и...
И…
– Что здесь происходит?! – громыхает от двери.
***
– Детский сад, – Лавров цедит сквозь зубы.
Меряет шагами свой кабинет.
И что именно находится за единственной закрытой дверью я узнала.
