Хозяева вернулись и сейчас будет концерт по заявкам. Застываю с дочкой на руках, собираясь уложить ее в кроватку.
- Ольга Степановна… - дверь приоткрывается, и Матвей входит в детскую. – Вы почему на мои звонки не отвечаете?
- Ольга Степановна в реанимации, с сердечным приступом, - шепчу, боясь потревожить только что заснувшего ребенка. Матвей не узнал меня в полутьме, комнату освещает только тусклый ночник.
- Полина?! – разглядывает меня с удивлением, подходя ближе.
- Полина-Полина… - мягко поворачиваю мужчину к двери лицом и толкаю, следуя за ним.
Пришло время поговорить.
- Ты чего здесь делаешь? – вопит Стужев, как только мы входим в его кабинет.
- Няней работаю в последние два дня. Хорош папочка, старая больная няня давно на звонки не отвечает, а явился только сейчас, - не удерживаюсь от упрека, усаживаясь в кресло.
- Меня не было в городе.
- Я знаю, вы с женой отдыхали у ее родителей, за городом. Так прям далеко, что…
- Да что ты знаешь! – все больше злится бывший возлюбленный, бегает у окна, мечется от стены до стены. – Я уезжал по срочным делам в другую страну, но Ольга Степановна перестала отвечать на звонки. Я все дела бросил и примчался. А тут ты!
Молчу, да, обвинила несправедливо. Но все же хорошо, чего злится?
- Ты как нас нашла, м? – вдруг подскакивает ко мне, так неожиданно, что вжимаюсь в спинку кресла.
- Я мать твоей дочери!
- Убирайся к черту! – гаркает бывший, припечатывая ладонью тонкую стопку бумаг на столе. – Ты тогда спуталась с моим братом, потеряла мое доверие! Но меня тебе окрутить снова не получится!
- Ложь, я только тебя люблю... любила всегда… и я ее мама! - смахиваю непрошенные слезы. – Ты обратился в тот же репродуктивный центр, где я…
- Заткнись! Даже если так, моя дочь никогда не узнает, кто является ее настоящей матерью! Проваливай! Больше в твоих услугах не нуждаюсь.
Он стал другим. С таким я не хочу иметь ничего общего. Псих!
Безропотно встаю с кресла и иду к двери. Берусь за ручку и слышу:
- Постой.
8. Глава 8
Матвей
Достаю браслет из сейфа и подхожу к Полине, она так и стоит у двери, будто прилипла к ручке. Вкладываю вещь в ее руку, она смотрит, не верит, кажется.
- Ты его нашел! – вдруг подскакивает и собирается повиснуть на шее, как раньше, но я отступаю, и девушка сникает сразу, стыдится за свой порыв. – Спасибо огромное, я испереживалась, думала больше не увижу, люблю его…
- Да пожалуйста. Как можно не любить бриллианты? Конечно, все женщины любят бриллианты, - усмехаюсь, нарочно колю словами.
- В смысле… бриллианты? – бледнеет Полина, радость при виде любимой вещицы испаряется. Она быстро подходит к столу и кладет браслет на полировку. – Тогда не надо мне… забери.
- Ты серьезно? Носила эту штуку три года и не поняла, что она не серебряная, а из белого золота, а «фиониты» весьма драгоценны? Да любая женщина бы поняла…
- А я не поняла! – вызывающе вздергивает подбородок, ей обидно, кажется. – Это девицы твоего круга разбираются в драгоценностях, а я деревенщина, как выразилась твоя мать. И она права.
Она уходит, но вдруг останавливается в дверях.
- Если нужно будет посидеть с Алиной, или помочь старой няне, то звони, я только рада буду…
- В твоих услугах не нуждаюсь, - отрезаю, не давая договорить. – Не лезь в мою семью, ты никакого права не имеешь.
Закусывает губу, чтобы не съязвить, а потом молча скрывается за дверью. Вот и все, остался от любимой когда-то девушки только браслет, переливается в свете люстры, будто укоряя меня. Взял его в руки, любуясь воздушным переплетением двух металлов. Черное серебро это я, грубый, идиот. Мягко мерцающее белое золото - это точно она, Полина, такая же нежная и теплая. Со вздохом убираю драгоценность обратно в сейф.
