Но развод не оставит камня на камне. Власов уничтожит меня. Попытается, по крайней мере. Только вот я смогу начать все сначала, пусть даже не в этом городе, а он без меня снова залезет в то же болото и уже некому будет вытаскивать. Туда ему и дорога.
- Ты главное документы подготовь, - хлопаю по плечу нашего общего адвоката, - и язык за зубами пока держи, а с Власовым и его дочерью я сам разберусь.
Домой добрался к полуночи, дверь старался открыть как можно тише, думая, что все спят, но Полина сидела в кухне, смотрела телевизор и пила чай, почти полностью одетая. Она собиралась уходить, чтобы не оставаться со мной наедине. Вскочила, как только я вошел в кухню, засуетилась.
- Алина спит, нагулялась, наигралась и накупалась. В холодильнике есть суп, который я сварила на обед, и макароны с котлетами, если голодны, то можете разогреть. А мне пора. В семь часов утра, я приеду.
- Ты никуда не поедешь, пока я переодеваюсь, сама разогреешь ужин, я работал, и голоден, как волк, - так же чеканю, как она, перекладывая портфель с документами в другую руку.
- Я вам не кухарка, Матвей Дмитрич, и ночевать в вашем доме не обязана.
- Ладно, с ужином сам разберусь, но ночевать придется. Ты – няня на весь уикенд, включая сегодняшнюю ночь. Да, вот оплата, весьма щедрая.
Выкладываю на стол несколько купюр из портмоне, наблюдая за реакцией Полины. Она застывает у стола, хмурится, глядя на деньги. Потом быстро выходит из кухни. Ну вот, обиделась, ушла. Ну и ладно, иду в кабинет, закрываю документы в сейф. Внутри него браслет переливается, вспыхивает искрами в свете настольной лампы. Надо как-то отдать его хозяйке.
В своей спальне переодеваюсь быстро, натягиваю спортивки и обычную футболку, радуясь, что наконец избавился от костюма. Теперь можно и дочь проведать. Она сладко спит, любуюсь малышкой несколько минут, строя планы на завтра. Поедем в торговый центр, кроха поиграет в детском уголке, а я займусь документами. Мы снова остались без няни.
Есть хочется, не ужинал сегодня, да и в обед не было аппетита. Я не умею наслаждаться едой, когда за столом собирается толпа, которая умудряется решать важные дела, поглощая при этом дорогущие деликатесы. Воображение издевается надо мной, я будто чувствую аппетитный запах котлет, в животе начинает урчать, решаю все-таки разогреть себе ужин.
Но в кухне суетится Полина, которая уже все сделала и накрыла мне стол, в середине стояла салфетница, из которой торчали белые салфетки вперемешку с красными купюрами. Изобретательно.
- Приятного аппетита, Матвей Дмитрич, - почтительно наклоняет голову Поля, собираясь выйти из кухни, ловлю ее за руку, но она так зло сверкает синевой глаз, прикусывая губу, что отпускаю. – Вы, когда поедите, просто оставьте все как есть, я уберу.
- Посиди со мной, - прошу ее, - не хочу есть в одиночестве.
- Телевизор включите. Мне нужно постелить себе постель, раз уж я остаюсь ночевать. Кресло в детской раскладывается?
- Зачем тебе кресло, есть гостевая спальня, там вполне удобная кровать. На ней никто никогда не спал, гостей у нас не бывает.
С удовольствием хлебаю бульон с домашней лапшой, он мне кажется божественно вкусным, может, потому что готовила любимая женщина? Почему она не ушла? Ведь вижу, что обижена.
- Почему не забрала деньги? – киваю на салфетницу, когда Полина забирает пустую тарелку и ставит перед моим носом макароны с подливом и котлетами, которые учуял из детской.
