Читать онлайн Сергей Лемехов - Nympholiada. Тайна, «подсказанная» Лувром. Роман в стихах

Корректор Александра Решетникова

Дизайнер обложки Илона Пшегодская

Фотограф Pixabay License EdiNugraha

Редактор Илона Пшегодская

ISBN 978-5-0053-6243-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

От автора

Эта книга – авторское видение истории возникновения и создания одного из самых ценных шедевров художественного искусства. Зародилась идея сюжета в Лувре, в Париже, и там же появились основные сцены. А начинается роман с самого начала – с далёких времён до Исхода. Так это было увидено; более впечатлительные люди могут назвать это озарением. Первые пять глав романа посвящены всем известным страницам мировой истории: Исход, скитания народа Израиля, ранние века и раннее Средневековье, Русь времён Рюриковичей и, наконец, Флоренция – культурный центр эпохи Возрождения. Там и разворачиваются основные события второй части романа.

Все главы в романе выписаны сценами, которые легко визуализировать, легко представить или узнать из подсказок собственного воображения, основанного на личном опыте и наблюдательности. Юмор – неотъемлемая часть романа. Эпоха Возрождения – это эпоха духа человеческого, раскрепощения лучшего, что в нём есть: тяга к любви, тяга к созиданию, тяга поставить себя в один ряд с Творцом, впрочем, как и теперь.

Петля Истории. По её прихоти во Флоренции обрели себя величайшие художники, политики, творцы, опережавшие своё время, словно родились из ещё непришедших веков.

Большинство персонажей в романе не вымышленные, а имеют свои реальные исторически запечатлённые имена. Но есть и выдуманные – они помогают сделать сюжет забавным, по возможности лёгким и правдивым.

Эпоха Возрождения изучена и описана во множестве книг. Но этот роман о другом. Он о внутреннем мире тех, кто имел отношение к появлению шедевра мирового искусства. Да, дорогой читатель, речь идёт о портрете «Мона Лиза» кисти Леонардо да Винчи – о том, что он значил для художника, как оказался там, где и хранится поныне, едва последний вздох, а с ним и душа Леонардо покинули его плоть. Это роман о большой Любви.

А начиналось всё так…

Воскресенье, 4 апреля 2021 г.

Часть I – С самого Начала

Вопрос еврейский уж наверно существует,
Пройдя по всем, что ни было, векам.
Но пусть антисемит не торжествует,
А судит всё по истинным делам.

Во времена Рамзеса

Однажды – время близилось к закату —

Рамзес по номеру, который забывал,

Прогуливался по низовьям Нила

И женщину нежданно повстречал.

– Откуда ты, прекрасная…?

– Роксана.

– Я прежде здесь тебя не замечал.

Такая красота и гибкость стана! —

И положил начало всех начал.

…Восток горел зарёю новой,

А фараон всё повторял и повторял:

«Я очарован кудрями знакомой,

И голову, боюсь, что потерял…»

Его пример мгновенно поддержали,

А Йосиф удивлялся невпопад:

«Как?! От кого так много нарожали

Овечки кроткие кудрявеньких ягнят?»

Рамзес-наследник (евнух от рожденья)

Секрет раскрыл, не в силах поддержать,

И повелел для пущего гоненья

Детей по матушке евреями считать.

Лет двадцать всё спокойно, чин по чину,

Никто не смел запретов нарушать,

Но и ему послал Господь мужчину,

Чтоб дело дедушки достойно продолжать.

Тогда отцы – хозяева «ягнят» —

Смирились, и «Господь не обессудит»,

Но чтобы как-то блудных отличать,

Решили: крайней плотью уд убудет.

Придя на смену – третьим после деда, —

Рамзес Великий, пробы не страшась,

Запретный плод еще разок отведал,

И вся история по кругу завелась:

В гареме ночью, днём на троне спит,

И многократно отлучиться норовит.

…Полвека в сладостных утехах пролетело,

Но только стали вдоль по Нилу замечать,

Что дети, появляясь то и дело,

Его богатства силятся прибрать.

Всё подсчитав по строгости порядка,

Собрались евнухи в кружок соображать:

Откуда эта новая повадка

Еврейских женщин часто так рожать?

Само собой, мелькнули подозренья,

Что это всё давно не просто так.

Пора решительно пресечь ночные бденья! —

Вопрос впервые поднимался так.

Но посудите: быть могло иначе?

Им не казался заговор игрой:

«Они весь Нил поразберут на дачи

И закрепят Египет за собой!»

Посыпались вопросы, предложенья,

Известные своею полнотой;

Жрецы искали верное решенье,

Как всё своё оставить за собой.

И, пожимая руки ближним членам,

Решили следовать за правильной канвой:

Не запрещая крови течь по венам,

Потоки внешние умерить головой.

И около трех тысяч лет назад, промежду прочим,

Цивилизация из глубины веков

Тогда впервые предложила – Авва, Отче! —

«Предохраняйтесь!» всем, без дураков.

Любовь слепа… И сердцу не прикажешь

Но некому призыв ума услышать.

Защита позже, в прошлом веке помогла.

И с фараоном вышла незадача —

Он видел все из своего угла.

Быть осторожным он не отказался,

Но отказался от завистливых друзей,

А тех, кто возражать ему пытался,

Казнил в два счета – просто, без затей.

А днём сидел, грустил на царском троне

И, отклоняя долгий список всех потерь,

Он оставался при одном своем резоне,

А мысли – как скорей уйти в постель:

«Да знаю, знаю: нильских объегорят.

Но ведь за всё приходится платить!

Меня еврейки негою изводят,

А как на свете без любви прожить?!»

И двадцать долгих лет долина Нила,

«Чужих» лаская женщин на пирах,

В срок плодородно воспроизводила

Цветы забвения во всех густых садах.

А их букеты полнили гаремы,

Что усложняло всем решение дилеммы:

«Любить нельзя вельможам запретить,

Но как же с Нилом, в самом деле, быть?»

Охрана во дворцах не знала слада:

«Свои», бывало, до утра сидят;

Под окнами – любители услады:

Носы в стекло, а на душе разлад.

Известный Моисей пришел на помощь,

Хоть фараона этим сильно огорчил.

Но он ведущим был, а не ведомым —

И разрешение, в конце концов, пробил,

Де: «Уходите! Скатертью дорога!

Раз не желаете с природой в мире жить

И судите любовь к еврейкам строго.

О них, а не о вас могу тужить.

И никакая пойма Иордана

Не потягается с египетской рекой,

И очень скоро новая Роксана

На Нил потянет женщин за собой».

Теряя лица, иссушая тело,

Палящим солнцем продолжая жизни дело,

Вокруг Синая сорок лет водил людей,

Борясь с тлетворностью рамзесовых идей.

Условия порядком изменились,

Но мысли у мужчин не распрямились.

Ведь если кто-то где-то по ночам,

То в тайне не остаться ловкачам.

Пришлось решать вопросы кардинально —

По старине, всерьёз, патриархально:

Ввиду недейственности всех «Не возжелай!»,

Нарушивший отчаянье познай!

Не крайней – всею отвечает плотью,

А женщине при всех по заду тростью.

…И поспешили из пустыни в города —

«Чтоб больше ни одной ногой туда!»

Все дальше помнят, как дошли и поселились;

Самсон, Давид… При нём слегка угомонились.

И только-только обрели покой,

Как Соломон увлек соблазны за собой.

Гостям предложен паспортный режим

Семьсот наложниц! Это вам не шутка.

…И понеслась по-новому раскрутка —

Со всех концов диковинной земли

В Ершалаим дороги пролегли.

Восток там Ближний, и не за горами.

Свои монахи в этот раз полны слезами;

И чтобы как-то ограничился приток,

Стеной решили отделиться под шумок,

Мол: «Мы еврейкам нашим цену знаем сами

И не торгуем как домашними гусями.

К тому же надо кончить панибратство —

Не разводить во всех харчевнях святотатство».

Гостям предложен паспортный режим:

«Купи кирпич» – налоговый зажим.

Рассчитано, конечно, не на бедных —

На тех, кто вкус чужих плодов запретных

Предпочитает, и кого ланит

Еврейских женщин на Восток манит.

И сорок лет великого правленья

Они не знали безработицы явленья.

Хватило стену выстроить, полхрама, и притом

Благоустроить каждый третий дом.

И всё, заметьте, от торговых инвестиций —

В развитие благ деловых традиций.

Но горе тем, кто меру плохо знает —

В шестом до нашей вавилонцев проморгали.

Решили те: кто сеет, тот и жнёт,

И повели евреев в новый гнёт.

Конечно, стену тоже разобрали

По кирпичам, что им же закупали.

Известно, что арабов на верблюдах

Барханов знойные не остановят груды:

По синусоиде пустыню обойдут,

А тень оазиса под пальмами найдут.

Шатры раскинут да воды напьются

И нежностям любовным предаются.

Но где верблюд водой обзаведется,

Сакральна память места, не сотрётся.

Неколебимо, словно херувим,

Считает всё давным-давно своим.

На берегу великого Евфрата

Навуходоносор с точностью Сократа

Определил: кто миру властелин,

Не должен подносить себе кувшин.

На Междуречье много своей глины,

А к наслажденьям путь теперь недлинный.

Приходится de facto принимать,

Что Вавилон решил евреев расселять

От стен родного Иерусалима

Вглубь на Восток, к слезам неумолимо.

Эпоха Кира

Затрепетала бедная душа:

Навуходоносор, что потом Али-Ходжа,

Рубил и сеял головы повсюду —

Убил немало царь тогда мужского люду.

Конечно, женщины дома восстановили,

Своими новыми детишками набили,

Но очень горько было сознавать,

Что вся история сначала завелась.

Да, в этот раз их горькая молитва

Достигла слуха высшего быстрей —

И разразилась у Евфрата злая битва:

Руками персов защищал Господь детей.

Красавец Кир – тридцатилетний хан —

Решил владыкой стать ему известных стран;

Перевернув Евфрата южный вал,

Он сделал шаг на этот пьедестал.

Кто покорял народы, верно, знает,

Как победитель бывшим узникам внушает,

Что он и есть их светлая надежда,

И верит всяк: и умный, и невежда.

Конечно, Кир евреев отпустил,

Дал денег и письмом сопроводил,

Где разрешалось вавилонцев брать в залог,

Восстановить златой алтарь в скорейший срок.

Готовил Кир египетский поход,

Дипломатический приветствуя подход.

Второй Исход был много покороче,

Но как длиннее становились ночи,

Всё чаще приходилось отмечать,

Что женщин стало больше пропадать:

На всем пути персидские посты

Свой интерес по-своему блюли.

Дойти до города евреи не успели,

Как от известия все разом онемели:

Оставил мир живых добрейший Кир —

Видать, Господь на небо пригласил.

Царь Дарий унаследовал от Кира

Мечту владычества, а жажда мира

Владела им не менее отца,

Что утверждал отчеты у Творца.

Египет пал… А новая стена

Великий город вскоре обнесла.

К тому моменту – пятый век до нашей эры —

Уже и в Тегеране нету меры:

Вернулись Дария победные полки

И кто запутался в их крепкие силки.

Сам Дарий был сторонник этно-секса,

И, как в насмешку, на замену Артаксеркса

Господь на Персию послал на долгий срок,

А тот не брал ограничительный зарок.

Царю мужчины никакого интереса

Не представляли. К слову скажем, из-за леса

Тропических телесных наслаждений

Не разглядел царь будущих лишений;

От окрылённой царственной души

Евреи к Каспию за воинством пришли.

Но это позже. А сегодня царь

Забросил деловой свой календарь,

Когда, поверх загара розовея,

Вдруг встретил дочь, само собой, еврея.

На Чёрном море – бывшем Понте – Митридат

Узнал от друга, что за нравы там царят,

И корабли послал туда тайком,

Чтоб было чем заняться вечерком.

Ужасно время – Средние века

Перелистнуть придётся века два,

А там и греки получили все права,

Но их самих Олимп не обездолил,

И жить с гречанками отнюдь не приневолил.

Однако, не страшась предубежденья,

Пришлось и им вкусить от угощенья.

Что было дальше, знает каждый школьник:

Естественно, сложился треугольник,

Где в точке собиранья медиан

Израиль дотянул до Мириам.

Многострадальный Иерусалим

Принадлежал кому угодно, но не им.

Надеюсь, многие ещё не позабыли,

Как там Спасителя на берегу крестили,

Потом его судили и казнили,

А Магдалину чуть камнями не забили.

Она традиции любовные блюла,

У победителей особенно слыла.

А кто другой хотел помочь блуднице,

Где ублажение было лицом столицы?

Спасибо римлянам: в преддверии упадка

Хранили женщин от мужского беспорядка.

Вперед

Читать онлайн Сергей Лемехов - Nympholiada. Тайна, «подсказанная» Лувром. Роман в стихах

Похожие книги