– Й-й-йа? – морж огляделся (Великий Дракон, это так глупо…).
– Вы-вы, мой друг.
– Н-ну, конечно же, нет!
– А с Дьяволом?
– Ч-что за ересь!?
Харон посмотрел влево, туда, где стоял дорогой подсвечник на комоде.
– Поздравляю, сегодня у вас будет возможность похвастаться грехами!
Волшебник понял, что в ближайшее время ошарашенного Фалька лучше не трогать. Он вспомнил, что любит нарушать личное пространство, и прошел вглубь комнаты, чтобы воспользоваться столом, на котором лежали палитра и кисти. Как только забинтованный человек оказался на позиции, он положил перед собой сумку и добыл из нее ключ. Хатем он покрутил дневник, чтобы найти, куда этот психоаналитический символ поместить, но в книге не нашлось подходящего отверстия. Фокси опустил голову на передние лапы и вздохнул. Фальк посмотрел на него и подумал, что зверь возле его дивана заснул.
Тогда Харон пожал плечами и поднес ключ к дневнику (понадеялся, волшебник, что все заработает волшебным образом). В воздухе появился призрачный замок, а как только забинтованный человек повернул ключ, защита растворилась, и страницы дневника зашелестели в пострадавших руках агента. В содержании были даты, но не указывался год, из-за магической защиты дневник всегда хрустел и свежо пах – Харон не смог понять, насколько старая книжка в его руках. «Ну, что, примерю шкуру охотника», – подумал он. Забинтованный человек стал читать (про себя, как взрослый):
«Пятьдесят пятый день уходящего лета,
Пишет Соломон:
Прибыл в место назначения. Лайер дезинформировал меня. В городе апокалипсис, никто ту не живет. Расположился в самом чистом доме, подготовил оборудование, чтобы наблюдать аномалию. И, кстати, Лайер, пишу специально для тебя – в городе нет приведений. Жаль разрушать городскую легенду, но местные журналюги разочаруются, когда я вернусь с результатами.
Пятьдесят шестой день лета: сегодня был в подвале одного очень интересного дома. Лайер, ты и не предполагал, что под землей имеются катакомбы. Хотя, учитывая то, насколько большое скопление энергии в этом месте, данное предположение напрашивалось само собой. Оборудование почти настроено, и хоть запасов хватит с лихвой, я стараюсь сделать все как можно быстрее.
Пятьдесят седьмой день лета: сегодня заглянул в другие дома (на всякий случай). В некоторых из них, как мне показалось, висели похожие друг на друга портреты (что это значит?). То место, которое я осмотрел вчера, явно является источником аномалии (в отличие от этих домов). Звонила мама, интересовалась, как много у меня воды. Пришлось сказать, что я сплю под двумя одеялами (Нет). Эта женщина собиралась вызвать сотрудников академии для моего спасения. Вечером, мне кажется, термос остывает непривычно быстро. И еда тут портится за сутки – это интересно. Температура едва опускается, но изо рта я замечаю пар. Еще меня местами морозит, и аппетит просыпается почти сразу после еды. Возможно, я слишком много работаю.
Пятьдесят восьмой день лета: я вернулся в тот интересный дом и обнаружил ловушки: растяжки, пресс, обвал и магические клетки (по этой причине в руины попасть я не сумел). Конкретно, мне не понравился зооморфный излучатель, который выстрелит, как только я сунусь в коридоры катакомб. По этой причине я все еще не вернулся обратно, ведь сдавать позиции нельзя. Без этого устройства я к тебе, Лайер, не вернусь. В конце концов, зря что ли ты мне доверился? Здесь такая глушь – мне приходится воспроизводить диалог на этой бумаге. Помимо отсутствия общения, заканчивается еда, которой, вообще-то, должно было хватить на неделю. Те продукты, которые остались, почти испортились – это интересно. И страшно.
