Вот прошли девушки. Они о чем-то беседовали, а когда увидели женщину в черном плаще, отбросили речь ни о чем.
– Здравствуйте, Анита, – сказала девушка с красными волосами. Джон в тот день увидел на ней лосины, темную куртку с коротким «подолом» (то есть она привлекала внимание мужиков и гномов).
– Здравствуй, Скортум. И тебе привет, Мэри, – ответила рыжеватая охотница.
Вторая девушка (черноволосая красавица, владеющая какой-то своеобразно робкой, но грациозной хореографией) подняла взгляд, но он пал не на приветствующую женщину, а на брюнета, который просто наблюдал в ответ.
– Привет, Джон, – сказала девушка, а когда увидела, что Джон кивнул ей, поторопилась за своей (гипотетической) подругой, используя движения с маленькой амплитудой (проще говоря, стеснительно). Она оглянулась, чтобы еще раз увидеть его, но он заметил это, и девушка всю оставшуюся дорогу смотрела исключительно себе (или подруге) под ноги.
– Готов? – спросила русая, красивая и опытная наставница.
– С чего вдруг? – ответил парень.
– Ладно. Спрошу позже.
Во дворе их встретил человек в чистой, целой, но однозначно старой куртке. Он держал в руках метлу и елозил ей по каменному полу внутреннего дворика.
Это место многие из прохожих называли нулевым этажом, а смысл данного «этажа» заключался в том, чтобы тренировать мальчиков и девочек на манекенах, грушах, турниках и брусьях. Вокруг бегал отряд юных людей. Во главе этого взвода (назовем его так, ведь никто не может быть против такого названия для небольшой группы людей, хоть это и отсылает к истокам армии; автор категорически против пропаганды военного ремесла по причине того, что миру нужно исцеление, а не болезнь).
Человек с метлой встретил гостей на своей земле спросив, почему волки так рано вернулись в берлогу.
– Здравствуй, Свен. Нас вызвали. Как твои дела? – ответила женщина в черном плаще.
Свен улыбнулся и сказал, что у него с самого утра болит шея, но в целом он в порядке. Он говорил неразборчиво, так, что понять его могла только взрослая девушка с рыжеватым хвостиком и хитрыми глазами, а ее напарнику едва удавалось разобрать парочку слов в предложениях.
– Как обстоят дела с деньгами? – спросила она.
Свен посмотрел в небо, загнул несколько пальцев и что-то прошептал, а потом ответил, мол он за неделю накопил на еще один зуб, и что в общей сложности ему осталось работать пару месяцев, чтобы купить себе нормальный протез челюсти. Дева Цитадельфии поджала остренькую превосходную челюсть и достала из глубокого кармана мешочек. Оттуда она отсчитала дюжину золотых чешуек и отдала их Свену, похлопав мужика по плечу.
– Знаешь, я не то чтобы не хочу тебя здесь видеть. Просто возьми это… В знак благодарности от всех нас, кому ты чистишь этот… Каменный пол. Вот.
Они пошли вглубь высокого двора, огороженного каменными стенами с трех сторон и железным замком с одной. Они ушли, оставив позади мужчину с широко раскрытыми глазами. Он выглядел не как бездомный стареющий человек, а, скорее, как семилетний мальчик, которому в тарелку положили целый торт, хотя он тянулся за вишенкой.
– Почему ты дала ему денег? Опять.
– Потому что он в них нуждался.
– Невозможно так помогать всем нуждающимся. Он ведь получает за свою работу…
– Он получает гроши, а трудится честно. Я дала ему за труды.
– Он метет пол!
– Джон, вспомни, когда ты получал за непыльное задание столько же, сколько он зарабатывает за месяц.
