О чем молчат дети, когда говорят родители - страница 5

Сейчас ему двенадцать, и даже сегодня он не всегда здоровается с соседями. И вот, что я об этом думаю. Это его проблема и, возможно, соседей, но не моя. Он точно знает все о правилах приличия и жестах вежливого поведения, но важно понимать, что он также в праве быть рассеянным, задумчивым и иметь собственное мнение на этот счёт. В своей практике я повидала много вежливых «золотых» детей, и среди них слишком мало оказалось тех, кто умеет делать выбор, отстаивать личные границы и расслабляться. В конце концов, забыть поздороваться не так страшно, как не научиться проявлять в жизни собственную волю.

Первый раз с теневой стороной материнства я столкнулась на цикле занятий по психиатрии. На третьем курсе университета нас, будущих медицинских психологов, отправили в женское отделение психиатрической больницы для разбора клинических случаев шизофрении.

За входной дверью в отделение, которая открывалась специальным ключом, похожим на гаечный, слышались вопли. Санитарка уверенным движением открыла дверь и проводила меня и двух сокурсниц в темный коридор. Перешагнув порог, мы увидели в полумраке высокого мужчину в черной куртке, а рядом женщину, по-домашнему одетую в голубой фланелевый халат. В ее глазах пылала ярость, желваки на скулах натянулись струнами перетянутой гитары, из груди рвался крик:

– Сгущенку просила! – кричала она мужчине в лицо. – Почему не принёс?

– Доктор сказал «не положено», – тихонько отвечал мужчина.

– Проваливай, видеть тебя не хочу! Тошнит от морды твоей! – проорала ему в лицо раскрасневшаяся женщина, затем резко развернулась и быстрым шагом направилась по коридору в палату, удерживая в каждой руке по спортивной сумке.

– Идите, идите, не волнуйтесь, – стала утешать мужчину санитарка и провожать его в сторону выхода, – лекарства она получает, скоро успокоится…

Грустно согнутый стройный силуэт незамедлительно исчез за дверями с решетками. Пока мы с девочками снимали верхнюю одежду и переобувались, я услышала, как медсестра с санитаркой что-то говорили про послеродовый психоз:

– Устала она. Зато здесь отдыхает, как на курорте – готовить не надо, посуду мыть тоже, никто ни орет… А дома у нее четверо детей, и все мал мала меньше…

До той истории я и не подозревала, что женщина может дойти до края из-за детей. Пациентка, о которой идет речь, и вовсе шагнула в пропасть патологии, будучи загнанной в тупик, который сложился из недосыпа, усталости и вечного дня сурка. На десятые сутки после родов у нее случился психоз, в порыве которого женщина грозилась супругу выкинуть орущего младенца в окно, а остальных домочадцев зарезать. Муж вызвал психбригаду, когда увидел, что жена распахивает окно в спальне и не шутит, намереваясь выбросить в декабрьскую стужу новорожденную дочь.

В стенах больницы женщина вела себя тихо. Со стороны казалось, что эмоциональное состояние поддается стабилизации и выравниванию, однако стоило при ней упомянуть о детях и супруге, та начинала кричать, грубить и замахиваться. Один раз в неделю женщина передавала через медсестер домашним список с пожеланиями, а после встреч с мужем торопилась в палату к соседкам, чтобы вместе съесть принесенное мужем печенье и громко возмущаться строгостью лечащего врача, запретившего передавать пациентам сгущенку.

Чем кончилась история, мне неизвестно, однако тот эпизод отпечатался в памяти ярче, чем общение с пациенткой, которая страдала шизофреническим расстройством и утверждала, будто имеет третий глаз.