Я потеряла счет времени, разглядывая предметы на стенах и наслаждаясь кофе. По ощущениям, прошло минут тридцать. Кофе давно был выпит, а медовик уничтожен. Внутри стало тепло и спокойно, уходить совершенно не хотелось, но занятие дочки уж должно было заканчиваться. За то время, что я провела в кофейне, сюда больше никто не зашел, а старик не выходил из своей комнаты. Хотелось поблагодарить его за кофе и десерт, однако я сочла неуместным звонить в звоночек и тревожить его ради этого. Еще больше хотелось узнать, что это за место, историю этих предметов, но показалось просто невозможным лезть к незнакомому человеку с подобными расспросами. То, что мне не удалось бы это сделать, подтверждала запертая резная дверь. Очевидно, старик не хотел ни с кем говорить. Надо было рассчитаться, но, так как меню здесь не было, я не имела ни малейшего представления о сумме моего чека. Я оставила на столе купюру наверняка намного большего номинала, чем требовалось, и направилась к парковке.
Уже возле машины я взглянула на часы – до конца занятия Оли было еще десять минут. Мне совершенно не хотелось встречаться с Глебом, особенно с учетом того, что свое чувство вины и стыда за одну лишь мысль об измене мужу я так и не обдумала за кофе. Я села в машину и написала дочке, что подожду ее на парковке. Взгляд приковала неоновая вывеска кофейни – «Кофе». И все, просто «кофе», никакого броского и пафосного названия у этого странного заведения почему-то не было. Возможно, хозяин не хочет, чтобы его тревожили. Но зачем тогда вообще открывать кофейню? Это место было таким удивительным, что мне захотелось рассказать о нем всем. Казалось, здесь лечатся души лишь одной атмосферой и ароматом, не говоря уже о кофе и волшебных медовиках. У меня внутри было такое трепетное, тихое чувство, которое я бы назвала просто «хорошо». Обычно так чувствуешь себя во время качественного отдыха где-нибудь на море, и то день на третий-четвертый.
Я думала о том, как долго будет держаться эффект, когда в окно постучала дочь, испугав меня неожиданностью своего появления.
– Мама, а чего ты тут сидишь, а не внутри? – спросила она, забираясь на заднее сиденье.
– Захотелось подумать, малыш. Как прошло занятие?
– Мне понравилось! – она сияла от радости.
Оля обожала плавать с самого детства. Ее научил Гриша, когда мы первый раз поехали на море. Дочке тогда было всего два года, но она быстро уловила суть и уже через пару дней уверенно плавала, как маленькая рыбка. В три года мы записали ее в бассейн, отчего моя маленькая девочка была в полном восторге.
– Глеб Викторович передал тебе привет, – захихикала дочь.
Хорошо, что она еще слишком маленькая, чтобы в полной мере понимать, что взрослые мужчины вкладывают в фразу «передай маме привет». От этого «привета» мне снова стало не по себе. Я попыталась отогнать мысли о Глебе и погрузилась в свои воспоминания о кофейне. Мы неспешно ехали по узким улицам, дождь барабанил по лобовому стеклу, дочь всю дорогу делилась событиями своего дня. А мне было все так же хорошо, тепло и спокойно внутри, как когда я сидела в кофейне.
После ужина пришел друг Гриши – Коля. Он мне не очень нравился, но я никогда не акцентировала на этом внимание в разговорах с мужем. Я почти уверена, что Гриша тоже ничего хорошего не думал про мою взбалмошную подругу, но мне было абсолютно все равно, поэтому и я не говорила с ним о его друзьях. Мужчины ушли в зал смотреть футбол, а я осталась на кухне мыть посуду.
