О культуре и не только - страница 72

Вероятно, для Дорониной измена – даже пошлая, беглая, сиюминутная – не могла быть явлением «обычным». В ее книге, как и в ее фильмах, проступает та чистота натуры, которая сподвигла, например, католических священников на кинофестивале в Боготе дать Дорониной специальный приз «За проповедь христианских постулатов». Знаете, за какую роль? Бортпроводницы Наташи.

«Еще раз про любовь». 1968 год. Радзинский и Натансон фактически провернули в СССР нежную сексуальную революцию. Наташа попадает в постель к Электрону со скоростью протонного пучка, разогнавшегося в адронном коллайдере. Черт знает что такое. Разврат. Но святых отцов это нисколько не смутило. Знатоки душ человеческих прониклись природным целомудрием Наташи – Дорониной. Будь Татьяна Васильевна «секс-символом», «русской Мэрилин Монро», подобной награды ей не видать бы, как локонов на затылке. Доронина, разумеется, воплощала русский секс. Только тогда он назывался любовью.

Римейк 2002 года с Ренатой Литвиновой стоит сейчас отдельного упоминания ради первого слова, вынесенного в титул. Небо. Первым делом – небо. Ну, а самолеты и девушки – потом.

В фильме «Еще раз про любовь» Доронина и спела о солнечном зайчике: «А весной я в несчастья не верю и капелей не боюсь моросящих. А весной линяют разные звери, не линяет только солнечный зайчик»… Режиссеры часто давали ей в руки гитару – это было удвоение женственности. Рифма выразительных изгибов.

Разгадывать парадоксы Дорониной желающих не нашлось. Ни для одной силы в стране (а белокурую вамп пытались присвоить патриоты широчайшего спектра – от праведников до подлецов и безумцев) Доронина так и не стала своей. Ничьи более или менее стройные ряды не возглавила в качестве знаменосца. Во-первых, потому что знаменосец – вообще не ее амплуа. При всей своей пассионарности она – женщина, а не Орлеанская Дева, и жар ее темперамента пылал всегда в роскошном теле, а не в иссушенных бесполых мощах.

Во-вторых, нет такой партии, где Доронину приняли бы целиком, в полном собрании крайностей. Ерник Гафт веселился когда-то: «Как клубника в сметане Доронина Таня. Ты другую такую поди отыщи. Сочетаются в Тане тончайшие грани – словно каплю «шанели» добавили в щи». С тех пор Гафт стал иным человеком, искупил свои шуточки, оплатил их – несколько дороже, чем хотелось бы, и несколько позже, чем следовало. Полагаю, теперь он понимает Доронину. Один из немногих.

Итак, своей Доронина не стала никому, безусловно и резко чужой оказалась для большинства. Сымитировали пропеллер у виска: «Ненормальная!». А она, похоже, и правда, никогда не была нормальной. И героини-то все раздражающе сумасшедшенькие. Одну берут на актерский – она отказывается… Другую ждет под окном не просто мужчина – счастье, перемена участи ждет, а она вертит ключи на пальце и не трогается с места… Третья привязалась к чужому ребенку, к девочке-дикарке и защищает ее теперь от собственных детей, от собственной матери, от родного отца… Сумасшедшенькие имели отклик: «Мачеху» за первые два месяца проката посмотрели 25 миллионов зрителей.

Россия – единственная в мире страна, где бросаются звездами по причине того, что у них плохой характер или «неправильное» мировоззрение. Ни одной роли в кино с 1985 года. Последний фильм – «Валентин и Валентина». Другая Доронина – грубая, отяжелевшая. Непривычная героиня – бытовая, земная, косная, гранитной плитой придавившая жизни своих дочерей. Для экранной биографии финал не изящный. Сгодился бы разве как промежуточный.