Горячий борщ из супницы источал такой аромат, что Сергей уже третий раз за короткое время сглатывал слюну и совсем уже пришел в крайнее нетерпение, когда Татьяна принесла такую же изящную хрустальную штучку с горчицей и маленькой серебряной ложечкой. За ней на столе оказалась сметана в белоснежном соуснике.
– Давайте есть, а то остынет, – и Татьяна зачерпнула из супницы полный половник красного наваристого борща и ловко налила его в тарелку, недолго подумав, сразу налила и второй, поставив перед своим гостем это кулинарное чудо, что безошибочно определил по запаху Сергей.
– Ну, у Вас и сервировка!
– Не скрою, имею слабость к красивой посуде, – улыбнулась в ответ Татьяна, наливая борщ и себе.
Красота сервировки непостижимым образом превратила обед в какую-то приятно сакральную церемонию. Татьяна с улыбкой внутри наблюдала, как Сергей аристократично погружал ложку в пахучее пространство жестом от себя, подносил ко рту и поглощал без единого звука, уверенно откусывая от треугольника ржаного хлеба.
Без церемоний Татьяна налила своему гостю и себе добавку. И, к её радости, борщ был съеден весь без остатка.
– Уж простите, второго не готовила сегодня. Так что перейдём сразу к чаю.
– Какое второе? Такой борщ заменит всё на свете! Поразительной вкусноты и красоты борщ!
Тут раздался стук в дверь. На пороге стояла Галина Ивановна. Не в силах дождаться отъезда незнакомца, она под благовидным предлогом одолжить хлеба решила присмотреться к незнакомцу лично.
– Добрый день, приятного вам аппетита! Соседушка, у тебя хлебца чуток не найдется, а то, вишь, обед, а у меня-то весь хлебец вышел. Сама знаешь, в магазине нынче нет, вчера раскупили. Не рассчитала я, – тут Галина Ивановна нарочито виновато вздохнула.
– О чем речь, конечно, одолжу. Четвертинки хватит? А то пожалуйте с нами чай пить. Борща, извините, нет уже, весь съели.
– Чайку? А пожалуй, что и выпью. Любо дело – кишочки-то прополоскать, – игриво заявила Галина Ивановна и быстрым шагом просеменила к столу.
Татьяна быстро убрала со стола тарелки и принесла три пары фарфоровых чашек и за ними из того же сервиза большой фарфоровый чайник.
– Я-то ей говорю, что ты всё церемонии разводишь? Такой-то посуде только в буфете стоять, а она на каждый день пользует! Хотя какой у неё буфет… – и Галина Ивановна кивнула головой на старинный ободранный буфет, в незапамятные времена выструганный крепкими крестьянскими руками и покрашенный неопределённого цвета краской.
– Лучше бы она себе буфет купила, а не какую-то там мультиварку, ведь правда? – и она устремила пронзительный взгляд на Сергея, который, аккуратно сложив руки на груди, почти не слушал словоохотливую соседку, а наслаждался приятным теплом после трапезы.
– А часики-то у Вас какие! Удивительные часики! Можно ли мне рассмотреть?
– А зачем это Вам? – очень спокойно и серьёзно ответил вопросом на вопрос Сергей, да так, что у Галины Ивановны напрочь пропало желание обсудить ещё и портянки гостя. Тем не менее она упрямо решила не уходить, несмотря на не очень-то любезный ответ.
Галина Ивановна, как ни в чём не бывало, продолжала трещать про погоду, про то, что у Митька украли плуг к трактору. Наверняка Лёнька сдал в металлолом, паршивец. И зачем этот металлолом только принимают, и вообще, всех пьяниц пора гнать из села поганой метлой.
Нужно сказать, что как для Татьяны, так и для Сергея вся эта информация проплывала мимо, как говорящий туман. Они пили чай с вишневым вареньем и думали каждый о своём.
