Я поднялся навстречу.
– Товарищ капитан! За время моего дежурства происшествий не слу…
– Как не случилось?! Меня сейчас обстреляли!!!
– Кто?
– Не знаю! – взвизгнул капитан. Зубы у него стучали.
– Может, вы на стоянку заехали? Она уже под охраной.
– Нет! Я ехал по дороге, к вам, а тут – очередь!!!
– У меня на точке оружия нет. У патрульного штык-нож, ну, у меня пистолет.
Некурящий замполит рухнул на лавочку и попросил закурить, я дал ему сигарету. Страдалец долго пытался попасть в огонёк зажигалки, у него тряслись и руки и губы. «Я пойду машину вашу гляну», – сказал я. В предвкушении интересного зрелища за мной потянулись солдаты.
За калиткой стоял командирский уазик. Знакомый сержант-водитель сидел на переднем бампере. Никаких пробоин ни на лобовом стекле, ни на радиаторе, естественно, не было.
– Ты чего учудил? – спросил я.– Пассажира твоего чуть кондрат не обнял. Кто стрелял-то?
– Жуки! – непонятно объяснил сержант и заржал.
– Какие жуки?! Вы что с замполитом, клея нанюхались?
– Майские, трщ старший лейтенант, – объяснил водила, вытирая слезы обшлагом х/б. Сейчас им самое время вылетать, а они как под высотомер ваш попадают, сразу дохнут, ну и стучат по кабине, они ж большие. А трщ капитан, когда стук-то услышал, на полик упал и как закричит: «Гони, пропадём!»
– А ты?
– А чего я, – усмехнулся водитель – погнал…
В советские ещё времена мы на пару с американцами сокращали что-то очень стратегическое и наступательное: то ли ракеты, то ли шахты, а может, ракеты вместе с шахтами – неважно. А важно то, что процесс сокращения у нас контролировали янки, а мы, соответственно, у них.
И вот, с очередной инспекцией в ракетную часть прибыли американцы. Прибыли-то они к ракетчикам, а «Геркулес»[24] их сел на ближайшем военном аэродроме. С аэродрома они уехали на автобусе, посмотрели что надо, а перед отлётом по плану был обед.
Кормить супостата решили в лётно-технической столовой, благо у дальников всегда готовили отменно, ну и задача продслужбе была поставлена заблаговременно. Кроме того, везти американцев в гарнизон компетентные товарищи не рекомендовали, опасаясь, видимо, что хитроумный вероятный противник по репертуару кинофильмов в Доме офицеров сумеет вычислить урожай зерновых в Вологодской области. Столовая была очень удачно расположена рядом с лётным полем.
Американцев встретили тщательно отобранные официантки в коротких деловых юбках и почему-то в кокошниках.
Расселись, съели закуску, официантки стали обносить столики супом.
Внезапно американцы заметили, что русские лётчики молча встают, держа в руках тарелки. За их столиком возникла тихая мгновенная паника. Перед отлётом к русским их, конечно, тщательно инструктировали, однако о таком странном обычае не рассказывали. Старший могучим усилием мысли постиг, что это, наверное, какой-то обряд в память погибших пилотов, и подал знак своим. Вежливые американцы встали, держа в руках тарелки.
Внезапно столовая наполнилась рёвом и грохотом. Зашатались стены и пол, задребезжала посуда. Это взлетал Ту-22.
Когда до американцев дошло, в чем причина такого странного поведения русских, они опять переглянулись, с облегчённым видом поставили тарелки на стол, собираясь сеть, и… жестоко обломались. Потому что в этом полку бомбардировщики всегда взлетали парами.
Плац.
На плацу – трибуна. На трибуне – командир мотострелецкой дивизии по кличке Кинг-Конг проводит репетицию ноябрьского парада. Комдив похож на громадную обезьяну из-за аномально длинных рук, привычки сутулиться и бешеного характера. Красный околыш генеральской фуражки гармонично перекликается с бордовой после трёхдневной пьянки рожей военачальника.
