– Сколько раз паршивцу влетало от отца, не счесть! Глава семейства, отец Кирилла и Миши, был очень строгим человеком, и терпеть не мог, когда кто-то из детей нарушал нормы поведения и подрывал репутацию Огнёвых. Так что ходил твой родитель чаще битым, чем нет.
– А что с ним стало? С моим дедом?
Людмила Васильевна слегка вздрогнула, покачала головой.
– Не знаю. Говорят, умер от сердечного приступа, но как там было на самом деле – известно только его детям. Ну, довольно о стариках! Кирилл и впрямь поражал своими способностями впитывать любую информацию и применять на практике. Стоило ему ступить на сцену, как он сразу преображался. Терпеть не мог выступать, но делал это так искусно, что зрители готовы были даже платить, лишь бы увидеть юного Огнёва.
Она засмеялась.
– Да, чудесный был мальчик. Давно его не видела, лет пятнадцать, пожалуй. Вот что, Мстислав, у меня для тебя есть небольшой подарок.
Она достала из кармана небольшой сумочки плетёный браслет, надела мне на руку.
– Это на память, и на удачу. Завтра без опозданий на репетицию, сразу после ваших отборочных.
– Обязательно, – пообещал я. Да и как можно было отказать этой добрейшей женщине? Может, удастся вытянуть побольше информации об отце и моём семействе, раз уж Куро, гад эдакий, не собирается делиться тайнами.
Выйдя из школы, я наткнулся на Макса, нетерпеливо расхаживающего по крыльцу.
– О, наконец-то! – обрадовался друг. – Долго ты что-то. Неужели Людмила на уши присела?
– Рассказала кое-что о моём отце, – пробормотал я.
– Вот как. Ну, уроки закончились, так что можно пойти перекусить и потом гулять! – провозгласил он, выпятив грудь. – Потому что эта школа уже вот здесь!
Он провёл рукой по горлу. Я фыркнул.
– Как-будто ты там сильно трудишься, ага.
– Конечно! – Макс аж подпрыгнул от возмущения. – Я же самый главный трудяга! Да и, тем более, даже наставник сказал отдыхать. Неужели ты пойдёшь против его воли, м?
Я махнул рукой.
– Будто бы у меня есть выбор. Ты же хуже комара, как прицепишься, потом не отлепить.
Он рассмеялся. И тут в кармане Макса загудел телефон, находившийся в беззвучном режиме.
Друг вытащил гаджет, взглянул на экран. Нахмурился.
– Яна. Что случилось? – ответил девушке. По мере того, как староста говорила, Макс мрачнел всё больше и больше, затем приказал никуда не соваться, и положил трубку.
– Что на этот раз? – вздохнул я.
– Какие-то сверхи-старшеклассники насели на неё в торговом центре, и ни в какую не отстают. Надо бы разобраться.
– Погнали, – я ускорил шаг. – Покажем им, кого трогать не следует.
Торговый центр находился буквально через два перекрёстка от школы, и представлял собой массивное пятиэтажное здание, состоящее из множества различных отделов. Мы иногда туда заходили, чтобы взять воды и каких-нибудь бутеров на перекус.
– В каком она отделе? – бросил я через плечо, забегая в дверь.
– В продуктовом, – отозвался Макс, не отставая от меня ни на шаг. Мы промчались мимо контролёров, скучающих у тележек, вокруг замелькали ряды, наполненные товарами. Миновав несколько пролётов, я зацепился взглядом за знакомое платьице в синюю полоску, опознал в девушке Яну, которую трое парней прижали почти вплотную к прилавку с газировкой.
– Ну что ты ломаешься, милая? – услышал, приблизившись. – Откажись от участия в турнире, и дело с концом. Мы хорошо заплатим, а может, не только деньгами.
Говоривший плотоядно облизнулся. Я не стал подавать голос, просто подошёл и с силой двинул ушлёпка локтем в затылок, вырубая на ближайшие десять минут. Оба других отшатнулись, опешившие от внезапно появившегося меня, и ситуацией воспользовался Макс.
