Нил остановился и пока олень думал, моментом пошарил в его сумке и вытащил на свет небольшой свёрнутый кусок бумаги. На нём Ириней всё время рисовал вязь.
Парню такой манёвр не понравился, на голове его выросли рога, глаза сузились в злобе.
– Не смей так делать! – зарычал Ирик волком.
– Я должен знать, чем ты занят, – рыкнул в ответ Нил и отступил в сторону деревьев.
Марал хотел забрать свой сверток, но волк не дал и развернул бумагу.
Замер. Это был вырезанный из бумаги меч. Клинок, рукоять и эфес. Весь полностью исписанный рунами. Переплетающийся орнамент. От этого зрелища Нил даже вздрогнул на секунду. Ведь он видел в данный момент эскиз рунного меча, которым когда-нибудь будут рубить Сумрак. Только Ириней знал, что это за письмена, только этот парень понял, как заточить Сумрак, избавиться от него навсегда.
Дыхнуло чем-то мифическим, потусторонним и недоступным Нилу. Это завораживало. Любил Нил Ильич всё новенькое и неизведанное.
Он, плечом откидывая от себя разбушевавшегося Иринея, быстро свернул бумажный меч в тонкую трубочку и сорвал с мелкой косички марала резинку, а потом вторую так, что парень закричал:
– Хватит дёргать!
– Прости, – без капли раскаяния ответил Нил. – Я Диким долго был, так себя и веду. Скоро исправлюсь.
– Что ты делаешь? Я думал, ты знаешь, какая у меня миссия! – злился Ириней.
– Знаю, поэтому и пытаюсь спрятать.
Волк достал полиэтиленовый пакетик, как богатство, сунул туда свёрток и второй резинкой пакет завязал.
– Это! – Нил показал упаковку маралу. – Бесценно на данный момент, поэтому, если найдут это у тебя, то сразу уничтожат.
Нил Лихо наклонился к девочке и сунул пакет со свёртком в карманчик её платья.
– Слушай, на него надежды нет. Тебе доверяю, – Нил посмотрел девочке в глаза. – Никому не показывай, никому не рассказывай. Если враги будут обыскивать, скажи, что это твои рисунки, цветочки там, лоза и стебельки. Почему меч, потому что в подарок братику. Не доставай. Даже если в воду попадёшь, он не промокнет. Поняла!
– Да, я поняла! – резво с достоинством заявила Люлька, ощущая свою явную ценность в этом походе.
– Умница, – кивнул Нил и пошёл дальше.
– Что значит, на меня надежды нет? – возмущался за его спиной Ириней, догоняя.
Пока он не видел, Нил улыбался. Только потому, что любил Иринея за всё. За то, что мать у них древняя, но одна-единственная, за то, что талантлив невероятно, и также Ирик знал то, что никто в мире больше не постиг. Но Ириней совершенно неспособен о себе позаботиться. Люлька ловчее адаптировалась, чем он. Конечно, марал за себя попробует постоять, если столкнётся с опасностью, Нил не сомневался, что у колдуна есть пара фокусов в кармане, но вот не нарваться на неприятности, ускользнуть от них – этого Ириней Георгиевич не умел. Добр, прямолинеен, исполнен всякого рода достоинств, что совершенно лишнее.
– На тебя одна надежда, оленёнок с рожками, – ответил Нил Ильич маралу и повёл своих спутников по узкой улочке к рынку.
Старый рынок раскинулся от жилых кварталов до густого южного леса, что возвышался как стена, подпирая небо, вдоль берега узкой реки, точнее ручья, который впадал в настоящую широкую полноводную реку под названием Заячья капуста.
Нил не собирался уходить из этого района. Здесь нужно было искать приют на время, потом на реку выбираться и идти вдоль неё по лесу, на дорогу нельзя соваться, знал Нил Ильич, что преследователи рядом. Сумрак сейчас всех на уши поставит, Одержимыми слугами обзаведётся среди местного населения. Кого поработит, кого подкупит.
