– Нет денег, – растерялся марал и уставился на Нила с надеждой.
– Плохо, – печально вздохнул Нил и внимательно рассмотрел наряженного парня. Вскинул бровь.
– Вот, – Ириней расстегнул один из широких браслетов и отдал его волку. Нил тут же сунул украшение в карман своей юбки. – Я, получается, тебе доверяю. Хотя слухи о тебе не очень хорошие ходят.
– Это какие же? – нахмурился Нил, рассматривая собеседника.
– Ну, что ты вроде, – Ириней, несмотря на всю свою смуглость, неожиданно стал розоватым от стеснения, – злой, ненадёжный и слишком хитрый.
– Врут, не верь хоть! Разве могла наша с тобой мама плохого сына родить? – волк ударил по плечу единоутробного брата.
– А то, что ты свою истинную на цепи держал и мучил?
– Это да, но она сама просила.
Марал не поверил, вскинул подозрительно бровь и продолжил:
– А ещё говорят, что ты девушек насиловал, – при этих его словах, Люлька спряталась за его джинсовой юбкой.
– Это не я! – невинно покачал головой Нил. – Это мой волк неадекватный, это Лихо делал.
–«Охуенно, блядь», – прозвучал в голове Нила голос того самого Лихо.
– Ладно, только тебе, – вздохнул Нил и глянул на девочку. – Люлька, закрой уши.
Девочка послушно закрыла уши, но так как она подслушивала, Нил подтолкнул её между деревьев погулять по газону и продолжил:
– Что касается цепей, моей первой и впоследствии третей жены, то там ситуация сложная, она, видимо, сама просила. – Он блистательно улыбнулся. – От горя я человеком нажрался водки и залез в дом терпимости, забыв деньги.
– Что такое дом терпимости? – удивился Ириней, внимательно слушая старого волка.
– Публичный дом, где проститутки продают тела.
– Жесть, – расстроился марал и даже осунулся.
– Применив своё обаяние, я без денег трахался где-то около суток, меня скрывали в комнатах, пока не обнаружила мамка, главная тётка в проституточной. С ножом и пистолетом меня выгнала. Потом она написала на меня в полицию, что я изнасиловал двадцать приличных девушек и дворника Трофима. Об этом заявлении узнал Ванька Морок и растрепал всем оборотням округи. Я ничего не опроверг, и когда какой-нибудь олень у меня спрашивает, насиловал ли я девушек, я говорю: «Да, так и было». Но дворника не трогал.
– Почему ты всем правду не рассказал? – переживал Ириней, ошарашенно округлив глазища.
– Перед швалью оправдываться не стоит, а мудрые волки догадаются о правде.
– Я не мудрый волк, но, видимо, и не шваль, раз ты решил передо мной оправдаться, – вздохнул печально Ириней и посмотрел на Люльку, которая стояла между деревьев в ожидании, когда ей разрешат к нему подойти.
– Сейчас тебе только мне доверять можно, поверь. Гостиница нужна. Я спать буду часа два. В том смысле, что вместе с волком. Нужен будет полный контроль.
– Вроде на корабле спали, – печально заметил Ириней.
– Я вырублюсь. Выкрал зелье регенерации, его можно вколоть, но потом спать хочется. Нужно Ярославну восстановить. Я бы в неё вколол, но там не во что, мышц почти нет. Придётся через себя. Да и потратился я.
– Да, – признал Ириней, – ты спас нас.
– Поэтому и прошу мне доверять. И всё рассказать.
Нил пошёл дальше по улочке, которая, по его мнению, должна была вывести ближе к рынку.
Пока никто не видел, он расстегнул куртку и влил в беззубый рот своей женщины восемь капель воды. Нужно было вводить мякоть яблока, но он надеялся на другой фокус.
Приближались к нехорошему месту, большому рынку. И нужно было подготовиться ко всяким неожиданностям.
