Я замер, ожидая, когда он подойдет поближе. Оба моих сердца забухали так, что чуткий мохнач мог их услышать. Но, слава богу, где-то посыпались камни, загремев на всю шахту. Второго такого шанса получить обратно клонар могло уже не представиться.
Как только этот здоровенный талмакитянин поравнялся со мной, я, выскочив из-за тележки, как бешеный накинулся на него, нанося удары по мягкой, упругой шерсти, вставшей от неожиданности дыбом!
Мы схватились и стали бороться, потом упали и покатились, вцепившись друг в друга, вдоль по шахте. Драться с ним было сложно, так как покрытую червеобразными отростками шкуру негодяя, не удавалось как следует схватить – она сама вырывалась из пальцев, попутно покрываясь жгучей слизью.
Ярости моей не было предела. Я оседлал талмакитянина, и схватив за толстое горло, стал душить, вперясь грозным взглядом в его вытаращенные красные глаза.
– Ш-ш-што-о-о ты хочеш-ш-ш-шь?! – прохрипел вор, пытаясь отодрать мои руки от своей шеи.
– То, что ты украл у меня, негодяй! Где клонар, говори???
– Я…не…брал, клянус-сь…
– А кто взял?!
– Друг… твой… – с трудом проговорил мой противник.
– Кхе?! – моему изумлению не было предела.
– Именно, – ответил, отбросив мои враз ослабевшие руки талмакитянин и медленно поднялся, надсадно кашляя.
Я помог ему отряхнуться. Хотел даже извиниться, но не успел, так как в этот момент на нас обоих обрушились удары железной дубинки неслышно подобравшегося сзади охранника.
– Вы! Что! Тут! Устроили! Твари! – разорался он, с каждым словом обрушивая тяжёлое оружие на наши спины. – Сейчас вас за это спустят в нижние шахты, откуда не выберетесь! – Тут он захохотал, ткнув талмакитянина прямо в один из глаз своей дубинкой.
– А-а-а-р-р-р!!! – взревел тот от боли, и внезапно бросившись на охранника, вырвал у него дубинку и ударил по голове.
Я присоединился к избиению. Теперь мы оба стали молотить мерзавца, вспоминая все принесенные нам обиды и побои.
Остановились мы только когда обнаружили, что похоже, укокошили его.
На наше счастье, кроме нас в этом отсеке никого не было, так, что всё произошло без свидетелей. Затащив тело охранника в одно из боковых тупиковых ответвлений шахты, мы завалили его камнями.
После этого талмакитянин остался дальше нагружать тележку, а я перебежал в соседний коридор, где, как ни в чём не бывало, продолжил работу. С силой откалывая очередной светящийся камень, я переживал самые разнообразные чувства. Мысль, что Кхе украл клонар, чтобы остаться обжираться в музее, пока я теряю силы в шахте, причиняла душевную боль. Какой махровый эгоизм! Ну, посмотрю я в эти "честные" глаза цвета спелого чака!
Мы встретились с Кхе после работы, но сразу поговорить не получилось, в камеру набили новеньких, и теперь на моих нарах расположились, кроме меня, ещё двое каннибалов-малатян, которых я терпеть не мог. Наконец, когда все угомонились, я подобрался к Кхе поближе, чтобы поговорить, но тут начался переполох. Обнаружилось отсутствие охранника, и всех, кто работал в тот день в шахте, вытолкали в коридор.
Первый раз я увидел раздутого, как шар, начальника космической тюрьмы Кирисса, упакованного в блестящую, как фольга униформу. Он был вне себя от злости и что-то выкрикивал на своём тюремном наречии, а присутствующие при этом дежурные поцаи впали в ступор, боясь пошевелиться. Всех, кто работал в шахте, развели по комнатам допросов, где всю ночь допытывались, кто последним видел исчезнувшего охранника? Никто ничего не видел и только один заключенный слышал, как охранник кого-то бил.
