О растениях - страница 3

Теперь перейдем к исследованию вопроса, уже предвосхищенного в нашем рассуждении, касающегося желания и движения растений, их особой души и возможности того, что от них что-то исходит, например, дыхание.

Анаксагор в этой связи утверждает, что растения тоже дышат. Но как это возможно, если мы видим, что многие животные не дышат? Тогда у нас есть уверенность, что растения не спят и не просыпаются. Мы знаем, что бодрствование зависит не от чего иного, как от состояния воспринимающей способности, а сон связан с ее слабостью: ничего этого нельзя обнаружить у существа, которое связано с единственной и непрерывной вегетативной функцией и которое по своей внутренней природе не имеет восприятия.

В самом деле, когда животное питается, происходит так, что выдох из пищи поднимается к голове животного, которое вследствие этого засыпает; когда выдох, поднимающийся к голове, рассеивается, животное просыпается. У некоторых этот выдох обильный, и тогда они спят, но только некоторое время. Сонливость – это сокращение движений, что, в свою очередь, приводит к состоянию неподвижности движущегося существа.

Наиболее важным и конкретным вопросом, который необходимо исследовать в этой отрасли науки, является вопрос, предложенный Эмпедоклом, а именно: встречаются ли в растениях женский и мужской пол или же существует некая форма смешения этих двух полов.

Итак, мы говорим, что мужчина, когда он порождает, порождает в другом существе, и что эти два существа разделены. Наблюдение за растениями, безусловно, приводит нас к обнаружению в них мужских и женских черт: мужское растение грубое, жесткое и щетинистое, женское – слабое и плодовитое. Однако еще предстоит выяснить, смешиваются ли эти два пола в растениях, как утверждает Эмпедокл.

Со своей стороны, я не считаю, что это так: вещи, которые входят в смесь, должны сначала существовать как простые и отдельные, только мужские и только женские, а затем смешиваться; союз в любом случае происходит через конкретное поколение. Таким образом, в растениях можно было бы обнаружить смешение до соединения, причем смешение это было бы как активным, так и пассивным; ни в одном растении, однако, мужская и женская природы не объединены. Если бы это было так, то растение было бы более совершенным существом, чем животное. Но как это может быть животное не нуждается во внешнем факторе для своего генеративного процесса, тогда как растение нуждается в нем в определенное время года? Ему нужны солнце, правильная температура и, прежде всего, весна, тем более когда оно находится в фазе роста. Более того, у растений питание начинается от земли, а другой процесс, продуктивный, – от солнца. Даже Анаксагор утверждает, что необходимая им влага поступает из земли, поэтому он и говорит, ссылаясь на Лехинея [?], что земля – мать растений, а солнце – отец.

Однако мы должны представлять союз мужского и женского начал в растениях не так, а иначе: семя растения соответствует эмбриону в животном, который представляет собой смесь мужского и женского начал. Это похоже на то, как птенец вылупляется из яйца, и в нем же содержится его питание, до момента полного формирования и естественного выхода из яйца, когда через некоторое время самка рождает птенца. Так и с семенами растений.

Согласно Эмпедоклу, следует учитывать, что растения также объединяются в соответствии со своей природой (как у животных, у растений объединяются мужчина и женщина), даже если они не производят потомства, потому что продукт их порождения происходит только от природы семени, а то, что от него остается, сразу же становится питанием для корня; кроме того, рожденное растение сразу же развивается. Однако когда животные объединяются, полы и их ранее разделенные потенциалы соединяются, и из двух существ получается одно; с растениями дело обстоит иначе: когда они объединяются, полы и их потенциалы не остаются разделенными и после этого.