Костя и Алена спорили между собой. Абсолютно ни о чем.
– Завтра бегать будешь, вот посмотришь! – с оптимизмом заявил мне Костик. – Вот и Ленка говорила, что на тебе все как на собаке заживает.
– Дурак! Я такого в принципе не могла сказать о пациенте.
– Какой мне смысл сочинять? Сама же так выразилась.
– Я сказала только, что у Полины заживляемость ран хорошая, на глазах все затягивается.
– Ну, я и говорю. Как на собаке!
– Отстань. Про собаку я не говорила…
Вмешался Димка, ни на секунду не отрываясь от своего основного занятия – созерцания полуживой обитательницы скомканной постели:
– Эй, может, хватит? Вот удовольствие хворой – слушать вашу сказку про белого бычка. Вы что, не понимаете – девчонку и без того ветром качает…
И в его очах, мерцающих каким-то потусторонним ультрафиолетом, в тот момент промелькнуло нечто, похожее на материнскую нежность.
– Гляньте, он нам замечания еще будет делать! Ты, Дим, вообще лучше бы помолчал! – возмутилась Алена. – Между прочим, если бы не твои бесноватые эксперименты, Полина, может, и не заболела бы. Босиком по сырой земле побегай-ка!
Я не могла понять. Что случилось с ними? Их всех будто подменили. Не было больше той задушевности в компании, и не казались они мне больше такими дружными, как вчера. Вот и Алена даже как-то странно сегодня причесалась: она заплела косы где-то на макушке, и теперь они воинственно торчали у нее в разные стороны. Если бы мне вздумалось сейчас сравнить ее с озорной и доброй девочкой Пеппи, по фамилии Длинный чулок, то у меня вряд ли получилось бы. Никакого сходства, кроме прически. Ни веселости, ни задора от Пеппи в нашей Алене сегодня не было ни на грош, зато необъяснимой агрессии – хоть отбавляй! К спору о том, кто виноват в моей немочи, подключились Дина и Дима… Динка, естественно, кричала: «Она сама виновата! И нечего тут…», а вот что кричал Димка, я уже совсем плохо понимала: кажется, он брал вину на себя… Наконец, Костя почувствовал, что бесконечные препирательства больной не в радость, и решил собрать их всех в одну кучу:
– Слушайте, да прекратите вы уже! Давайте лучше нашу поездку обсудим.
Они стали наперебой обсуждать поездку на Саяно-Шушенскую ГЭС, запланированную ими на послезавтра. И перекрикивать друг друга, и спорить, кто чаще там бывал, и хвалиться, кто из них лучше знает, как туда добираться. Как маленькие…
– Полина, надеюсь, ты с нами? – резко прервал их спор Костя, заметив, что я совсем заскучала.
На самом деле от этого гама у меня просто раскалывалась голова.
– Вряд ли, – хрипя, как испорченный динамик, еле пролепетала я, – меня родители, наверное, не отпустят.
И тут из тени, вернее, из-за шкафа вышла Дина:
– Да уж. Адекватные родичи точно не поймут. Если в такую даль намылилась, тогда какого рожна всю дорогу умирающей лебедью притворялась?
В ее реплике я не услышала дружеской поддержки. Глаза были холодными, пустыми и отливали цветом темного бутылочного стекла.
Почуяв, что перебрала, Динка равнодушно бросила:
– Не подумайте: мне вообще пофиг, кто поедет… Просто я выразила свое личное мнение: больная, так болей! Знаешь, по-моему, тебе не стоит с нами ездить.
С какой стати она мне советует? Ведь я едва ее знаю. Не терплю, когда на меня кто-то давит.
«Поеду!» – решила я.
Открытая жестянка отчего-то сильно притягивала гостей. То и дело кто-нибудь из парней подскакивал и нагребал себе горсть разноцветных, пахнущих букетом фруктовых эссенций, леденцов, запихивал в рот, при этом каждый продолжал что-то доказывать товарищам. Димка перестал пожирать меня глазами и теперь с тем же успехом пожирал конфеты. Алена хлопала плутов по рукам и пыталась образумить:
